«Хорошо, — подумала Киврин. — Может, он напьется и забудет, что обещал леди Имейн отвезти меня в Годстоу». Она пошла с чашей к Гэвину, надеясь еще раз спросить его про переброску, однако рыцарь с хохотом рассказывал что-то Блуэтовой свите, которая тут же потребовала еще эля и мяса. Когда Киврин добралась до Агнес, девочка уже крепко спала, уложив голову на хлебную тарелку. Киврин осторожно подхватила малышку на руки и понесла наверх, в светлицу Розамунды.
Из открывшейся навстречу двери выглянула Эливис с полной охапкой перин.
— Как вы кстати! Мне нужна ваша помощь.
Агнес заворочалась у Киврин на руках.
— Принесите полотняные простыни. На этой кровати мы положим церковников, а сестру сэра Блуэта с ее девицами на чердаке.
—А я где буду спать? — спросила Агнес, вырываясь.
— Мы ляжем в амбаре, — ответила Эливис. — Только тебе придется подождать, пока мы постелем. Иди поиграй покамест.
Два раза девочке повторять не пришлось. Она радостно запрыгала вниз по ступенькам, размахивая рукой с колокольчиком.
Эливис передала Киврин перины.
— Отнесите их на чердак, а из резного сундука достаньте горностаевое покрывало.
— Как думаете, сколько посланник со своими людьми здесь пробудет? — спросила Киврин.
— Не знаю, — обеспокоенно отозвалась Эливис. — Надеюсь, что не больше двух недель, иначе у нас закончится мясо. И подголовники не забудьте прихватить попышнее.
Двух недель хватит с лихвой — стыковка гораздо раньше, а эти тут явно обосновались надолго. Когда Киврин спустилась с чердака, прижимая к себе охапку постельного белья, посланник зычно храпел на тронном кресле, а клирик сидел, закинув ноги на стол. Монах зажал в углу какую-то из служанок сэра Блуэта и теребил ее платок. Гэвин куда-то подевался.
Киврин доставила Эливис белье с покрывалами, затем вызвалась отнести постели в амбар.
—Агнес очень утомилась. Мне бы ее уложить поскорее.
Эливис кивнула рассеянно, взбивая тяжелый подголовный валик, и Киврин сбежала по лестнице на двор. Ни на конюшне, ни в пивоварне Гэвин не отыскался. Она покрутилась у нужника, пока двое вышедших оттуда рыжих парней не посмотрели на нее удивленно, потом отправилась в амбар. Гэвин, видимо, либо снова где-то тискает Мейзри, либо присоединился к праздничным гуляньям на лугу — оттуда доносились взрывы бурного хохота.
Накрыв мехами и одеялами расстеленную по полу солому, Киврин спустилась вниз и вышла на луг, проверить свою догадку. Сельчане стояли вокруг большого костра перед погостом, грея руки и прихлебывая из больших рогов. В отблесках пламени багровело лицо папаши Мейзри и старосты. Гэвина не наблюдалось.
Во дворе его тоже не было. У ворот, закутавшись в плащ, стояла Розамунда.
—Ты что здесь мерзнешь? — спросила Киврин.
—Дожидаюсь отца, он нынче до рассвета прискачет. Гэвин сказал.
—Ты видела Гэвина?
—Да. На конюшне.
Киврин с надеждой оглянулась в ту сторону.
— Слишком холодно ждать, задубеешь. Ступай в дом, а я попрошу Гэвина позвать тебя, когда отец появится.
— Нет, я буду ждать здесь, — заупрямилась Розамунда. — Он обещал вернуться на Рождество. — У нее дрогнул голос.
Киврин приподняла фонарь повыше. Розамунда не плакала, но щеки у нее горели. Что же еще выкинул сэр Блуэт, что она от него прячется? А может, ее напугал монах — или пьяный в стельку клирик?
Киврин взяла девочку за руку.
— Отца вполне можно ждать и в кухне, там теплее.
Розамунда кивнула.
— Он обещал, значит, непременно приедет.
И что сделает? Вышвырнет церковников? Разорвет помолвку Розамунды с сэром Блуэтом? «Отец не даст меня в обиду», — вспомнила Киврин. Вот только вряд ли он станет расторгать сговор — ссориться с сэром Блуэтом, у которого «много влиятельных знакомых», себе дороже.
Киврин отвела Розамунду на кухню и велела Мейзри подогреть для нее кружку вина.
— Попрошу Гэвина, чтобы тотчас же позвал тебя.
Киврин заглянула на конюшню, но Гэвина там не нашла. И в пивоварне тоже.
Она вернулась в дом, гадая, не отправила ли Имейн рыцаря еще с каким-нибудь поручением. Нет, старуха что-то убежденно втолковывала бесцеремонно разбуженному посланнику, а Гэвин расположился у огня в окружении Блуэтовой свиты — включая тех двоих, что выходили из нужника. Сам сэр Блуэт с толстой невесткой и Эливис сидел у очага ближе к входу.
