— Я прочитаю над ним отходную, — пообещала Киврин.
— Отец Рош должен похоронить его в ограде, — надулась Агнес. — И позвонить в колокол.
— Все равно придется погодить с похоронами до окончания Рождества, — нашлась Киврин. — А после праздника я спрошу у отца Роша, как быть.
Только непонятно, что теперь делать с тельцем. Не оставлять же мертвого щенка у постели девочек.
— Пойдем отнесем Черныша вниз.
Стараясь не морщиться, Киврин подхватила коченеющий трупик и слезла по лестнице. Внизу она оглянулась в поисках какого-нибудь ящика или мешка, но ничего не нашла. Тогда она уложила щенка в углу рядом с косой и велела Агнес принести соломы, чтобы его укрыть.
Девочка обрушила на него целую охапку.
— Если отец Рош не позвонит в колокол, душа не попадет на небо... — разрыдалась она.
Киврин успокаивала ее битых полчаса. Баюкала, вытирая льющиеся по щекам девочки слезы, и приговаривала: «Ну, будет, будет, ш-ш-ш».
На дворе послышались шум и возгласы. Рождественские гулянья добрались до господского дома? Или гости собрались на охоту? Киврин различила конское ржание.
— Пойдем посмотрим, что там творится, — позвала она Агнес. — Может быть, это твой отец приехал.
Агнес села, хлюпая носом.
—Я расскажу ему про Черныша, — решила она, слезая с колен Киврин.
Они вышли наружу. Во дворе толпились люди и кони.
—Что они делают? — не поняла Агнес.
— Не знаю, — ответила Киврин, хотя что там гадать. Коб выводил из конюшни белого скакуна, принадлежащего посланнику, а слуги выносили мешки и сундуки, которые сгружали поутру. Леди Эливис, застыв в дверях, обводила двор тревожным взглядом.
— Они уезжают? — догадалась Агнес.
— Нет.
«Нет, только не это. Они не могут уехать. Я не знаю, где переброска».
Вышел монах в своей белой рясе и плаще. Коб, нырнув в конюшню, вывел оттуда лошадь, на которой Киврин ездила за остролистом, и вынес седло.
— Уезжают, еще как уезжают! — возразила Агнес.
—Да, я вижу. Я вижу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Схватив Агнес за руку, Киврин повела ее обратно в амбар, подальше с глаз. Надо отсидеться, пока они не уедут.
— Мы куда? — спросила Агнес.
Киврин прошмыгнула мимо двух Блуэтовых слуг с сундуком.
— На чердак.
— Я не пойду спать! — завопила Агнес, останавливаясь как вкопанная. — Я не устала!
—Леди Катерина! — окликнул ее кто-то со двора.
Подхватив Агнес на руки, Киврин поспешила к амбару.
— Я не устала! — надрывалась девочка.
К ним подбежала Розамунда.
—Леди Катерина! Вы меня не слышите? Вас матушка просит. Посланник уезжает.
Она повлекла Киврин за собой к дому.
Эливис глядела на них с порога, а рядом стоял закутанный в красный плащ посланник. Леди Имейн Киврин не увидела — наверное, она где-то в доме, собирает ее вещи.
—У посланника спешное дело в приорстве под Бернчестером, — светясь от радости, объяснила Розамунда по дороге, — и сэр Блуэт едет с ними. Сэр Блуэт обещал сопроводить их до Курси, чтобы они там переночевали и к завтрему приехали в Бернчестер.
Бернчестер. Бистер. Хорошо хоть не Годстоу. Но Годстоу тоже по дороге.
— А что за дело?
