левое плечо и вытянутую руку. Под мышкой краснел нарыв. — Нет, — выдохнула Киврин.
Нарыв был ярко-алый, величиной чуть поменьше яйца. Жар, распухший язык, поражение нервной системы, бубоны под мышками и в паху.
Киврин попятилась от кровати.
— Этого не может быть. Это не оно.
Что-то другое. Волдырь. Язва. Киврин потянулась к рукаву рубахи, чтобы отдернуть и посмотреть.
У клирика задергались руки. Отец Рош припечатал его запястья к перине. Нарыв оказался твердым на ощупь, а кожа вокруг него — крапчато-сине- черной.
— Не может быть. Сейчас только 1320-й.
— Это вытянет жар. — Имейн не без труда выпрямилась, держа перед собой вымазанную в снадобье повязку. — Снимите с него рубаху, я приложу притирание.
Она шагнула к кровати.
— Нет! — воскликнула Киврин, выставляя руку. — Не подходите! Его нельзя трогать!
— Что за дерзость? Это всего лишь желудочная горячка.
— Это не горячка! Отпустите его и отойдите подальше, — велела она Рошу. — Это не горячка. Это чума.
Рош, Имейн и Эливис посмотрели на нее бессмысленным взглядом, напомнив Мейзри.
«Они даже не знают, что это такое, — подумала Киврин в отчаянии. — Ее еще не существует. Черного мора еще нет. Даже в Китае чума начнется только в 1333-м. А до Англии доберется только к 1348 году».
— Это она, — сказала Киврин вслух. — У него все симптомы. Бубоны, распухший язык и подкожные кровоизлияния.
— Это всего лишь желудочная горячка, — не уступала Имейн, проталкиваясь мимо Киврин к кровати.
— Нет, — начала Киврин, но старуха уже застыла как вкопанная с повязкой в руке.
— Господи, помилуй нас... — пролепетала она, пятясь.
— Синяя хворь? — в страхе спросила Эливис.
И тут Киврин поняла все. Они сбежали сюда не из-за процесса, не из-за опалы лорда Гийома. Он отослал их подальше от начавшейся в Бате чумы.
«Наша няня умерла», — вспомнила Киврин. И капеллан леди Имейн, брат Губард. «Розамунда говорит, он умер от синей хвори». Сэр Блуэт сообщил, что слушание отменили, потому что заболел судья. Вот почему Эливис так противилась предложениям послать кого-нибудь в Курси и так рассердилась, когда Имейн отправила Гэвина к епископу. Потому что в Бате чума. Но этого не может быть... Черный мор дошел до Англии только осенью 1348 года.
— Какой сейчас год? — спросила Киврин.
Женщины посмотрели непонимающе. Имейн сжимала в руках позабытую повязку.
— Какой сейчас год? — повернулась Киврин к Рошу.
— Вам нездоровится, леди Катерина? — Он с тревогой потянулся к ее запястью, опасаясь, видимо, что с ней сейчас случится такой же приступ, как и с клириком.
— Скажите, какой сейчас год, — отдергивая руку, повторила она.
—Двадцать первый год правления Эдуарда III, — начала Эливис.
Третьего, не второго. Киврин в панике разом позабыла все даты.
— Год! Скажите мне год!
—
КНИГА ТРЕТЬЯ
«Собственноручно похоронил пятерых своих детей в одной могиле... Без погребального звона. Без слез. Конец света настал».
