— Не поверю. Твоя бабушка не могла дожить до этого дня. Она наверняка скончалась, как только ей показали внука.
— Прости, Морс. Другого ответа для тебя нет. Лучше скажи, что собираешься делать с этими деньгами?
Я усмехнулся:
— Не твое собачье дело. Вали отсюда, пока я не передумал и не переломал тебе все кости. Привет толстяку. Передай, что ему пора садиться на диету.
Гвоздь стал пятиться задом, как рак, не спуская с меня испуганных глаз. Отойдя на безопасное расстояние, он не сдержался и крикнул:
— Какой же ты идиот, Морс! Али скормит тебя акулам.
— Чего?!! — вскинулся я, нацеливая пистолет на уровень груди бандита.
Гвоздь бросился бежать. Случайные прохожие старались не вылезать из щелей или стремительно пробегали, боясь оказаться свидетелем очень опасной для здоровья разборки. Я дождался, пока Гвоздь скроется в ближайшем переулке, а потом отправился к Гвенни. Там меня ждали остальные.
Обратная метаморфоза произошла по дороге к дому. Я едва успел сесть на ближайшую лавочку, потому что вмиг почувствовал себя выжатым, словно лимон. По лицу пробежала судорога, мышцы тела свело и почти сразу отпустило. Вот и все. Я снова стал собой. Какое это приятное ощущение, словно заново родился.
Хотелось убедиться, что со мной все в порядке. Я на минутку заскочил в ближайшую цирюльню и покрутился перед большим зеркалом, как невеста, примеряющая подвенечное платье за неделю до свадебной церемонии. И цирюльник, и его клиент с намыленной до ушей физиономией смотрели на меня с недоумением.
— Все в порядке, — улыбнулся я. — Просто забыл, как выгляжу, пришлось напомнить. Простите за беспокойство.
— Да ничего, — протянул цирюльник. — Забудете еще раз — приходите смело. Милости просим.
— Спасибо! Теперь бы еще вспомнить, как меня зовут, — рассмеялся я и вышел из цирюльни.
Кажется, цирюльник и его клиент посмотрели друг на друга одновременно и так же одновременно покрутили у виска указательными пальцами.
На лицах Лиринны, Гвенни и Милы явственно читалось нетерпение. Друзья набросились на меня, как бездомные собаки на сахарную косточку. Я сгреб их в охапку и чуть было не задушил.
— Как все прошло, Гэбрил? — спросила эльфийка, на миг ускользая из объятий.
— Как по маслу, — я торжественно помахал в воздухе баулом с деньгами. — Примите и распишитесь.
— Ты молодчина, Гэбрил, — Гвенни повис у меня на плечах. — Они не догадались?
— Не они, а он. Был только Гвоздь. Я думаю, сейчас он сейчас в красках живописует толстяку, что Морс слетел с катушек и отобрал деньги.
— Значит, скоро у Морса будет куча проблем? — обрадовалась Лиринна.
— Нехорошо желать зла ближнему своему, но Морс заслужил. Хотя этот парень скользкий как угорь, должен выкрутиться.
— Жаль, — вздохнула Лиринна.
— Подними носик повыше, детка. Морсу будет несладко, это я гарантирую. Толстый Али не из тех, кто даст обидчикам спуску.
Затем я повернулся к довольному Гвенни:
— Мы свое дело выполнили, переходим ко второй части уговора. Пора отправляться к Дебби. Вернем деньги и узнаем имена клиентов.
Гвенни улыбнулся.
— Не спеши, Гэбрил. Деньги я отвезу один, а имена ты получишь прямо сейчас, не сходя с этого места. Будешь записывать или запомнишь?
Я ахнул:
— Ты все знал с самого начала?!!
— Да, Гэбрил, — потупился он. — Дебби мне все вчера рассказала. Думаешь, она смогла бы устоять после двух бокалов игристого вина и страстного танца при лунном свете? Впрочем, среди нас дети…
— Это вы обо мне, дядя Гвенни? — спросила Мила.
— О тебе, деточка. Мы с тетей Дебби завтра возьмем тебя на прогулку по лучшим магазинам.
— Спасибо, дядя Гвенни.
— Пожалуйста, Мила, — сказал Гвенни, а потом снова обратился ко мне:
— Каюсь, это была моя инициатива помочь Дебби. Девушка даже не в курсе…
— Ах ты! — я едва не задохнулся от возмущения, но Гвенни протянул свою руку и виновато произнес:
— Прости, друг. Я знал, что ты нам поможешь!
— Нам?!!
— Да, нам. Сдается, что мы с Дебби поженимся гораздо раньше, чем вы с Лиринной. Спорим?
— Не-е-ет, — протянул я, качая головой. — Если только твоя родня по гномьей линии не начнет вам палки в колеса вставлять…
— Мне с родней повезло, — засмеялся Гвенни. — Правда, они подсовывали несколько раз гномих, засидевшихся в девках, в расчете, что я клюну, но
