На лице барона появилось решительное выражение.
— Почему нет. У меня сложилось такое впечатление, что в последнее время моя жена стала ему докучать. Это, знаете ли, чувствовалось в его ответах. Некоторая раздраженность, завуалированное недовольство…
— Вы знаете его имя?
— Да, оно довольно странное. Любовник моей жены, очевидно, был иностранцем. Вероятнее всего эмигрантом. Его звали Жак…
— Рив, — закончил я за него.
— Да, — изумился барон. — Вы знакомы?
— Он каким-то образом связан с тем делом, которое мы расследуем. Правда есть одно маленькое «но» — Жак Рив мертв. Он уже несколько лет как умер.
— Кто вам это сказал? — удивился барон. — Я сам читал его письма, датированные этим месяцем.
Выходит — Дебби ввела нас в заблуждение. Нарочно или сама не знала, что Жак Рив на самом деле живее всех живых? А может это однофамилец?
— Более того, в ранних письмах этот наглец писал, что назвал в честь моей жены ужасно дорогие духи, — тут же развеял мои сомнения барон.
— «Прекрасная Леди»? — вырвалось у меня.
— Я смотрю, вы знаете больше меня. За моей женой еще со студенческих лет закрепилось прозвище Леди Бродяга. Она обожала путешествовать, объехала почти весь мир и только после замужества угомонилась. Прекрасная — это, конечно, перебор, но вот леди — это про нее… Второй такой не было и не будет, — всхлипнул барон.
Похоже, что наш парфюмер знал способ, как найти своему товару постоянных покупателей. Скажи женщине о том, что назвал в ее честь духи, и она скупит всю партию. Может назвать наше агентство «Мастер Таг» и тогда гном перепишет на нас свое состояние?
Я решил, что пора затронуть и другие темы.
— Барон, вам не приходилось слышать от жены упоминание о Ган-Ли, о талисманах гномов или любых прочих вещах, имеющих отношение к этому народцу?
Барон пожал плечами.
— Ни меня, ни мою покойную жену не интересовали гномы и прочие Другие. А о Ган-Ли я вообще слышу в первый раз. Я даже не представляю, что это такое.
— Жаль, — вздохнул я. — Зайду с другой стороны. Расскажите, чем занимались вы и ваша жена в эти дни, — я назвал даты похищения Ган-Ли и смерти Болванчика.
Меня ждало разочарование. Увы, баронесса обладала стопроцентным алиби, придраться к которому не представлялось возможным. Пришлось отступиться.
Однако разговор имел определенный психологический успех. Мы обнадежили барона до такой степени, что он расправил потрепанные перышки и стал похож на человека. Теперь стало понятно, как ему удалось женить на себе деньги баронессы.
Граль любезно проводил до выхода из тюрьмы, должно быть, опасался, что нас примут за беглых преступников и засунут в первую подвернувшуюся камеру.
— Похоже, мы банкроты, — сообщил я Лиринне, когда солнечные лучи, больше не сдерживаемые никакими искусственными преградами, смогли добраться до моих, успевших отвыкнуть от естественного освещения, глаз. — На руках два пустых билета. Я не знаю, что делать.
— Мне непривычно слышать такие слова от мужчины, — усмехнулась Лиринна. — Ты рановато сдался, любимый.
— Увы, моя голова принципиально отказывается подкинуть пару-тройку свежих идей.
— Тебе нужен стимул, — снова улыбнулась эльфийка.
— Какой?
— А такой, — Лиринна наградила меня поцелуем прямо напротив окон здания, в котором мы только что побывали.
— Боюсь, что твой стимул направляет мысли только в одну сторону, — засмеялся я. — И ты прекрасно понимаешь, в какую.
— Давай сделаем так, — предложила Лиринна. — Если расследование кражи Ган-Ли привело в тупик, займемся убийством баронессы. Ты снова придешь в форму и живо раскрутишь оба преступления.
— Ты редкостная оптимистка, Лиринна. Мне бы твою уверенность…
— Ее хватит на нас двоих. Я поделюсь.
— Тогда отправимся к дому покойной. Возможно, удастся найти то, что полиция пропустила или посчитала неважным.
— Теперь я снова вижу перед собой человека, за которого собралась выйти замуж, — обрадовано заявила Лиринна.
Надеюсь, что наш, покуда еще несостоявшийся брак, не распадется, когда я почувствую очередной приступ уныния, а со мной такое случается гораздо чаще, чем мне бы того хотелось.
