Восемь моторных лодок медленно двинулись вдоль причалов против течения, явно намереваюсь обогнуть караван с юга, постепенно выстраиваясь загонным кольцом. До левого берега было чуть меньше семисот метров. Я подумал, что постепенно они будут сужать круг, выходя на дистанцию эффективного огня карабинов.
Щёлк.
— Догоев, ещё раз предупреждаю, убери лодки. Пятьсот метров.
И отключился, мне твой ответ нахрен сейчас не нужен.
Устроился возле большой дуги на корме. Лодки шли всё так же медленно. Что, товарищи охранники, очкуете? Это вам не бесправных вахтовиков гонять за курение в неположенном месте, не ненцев спьяну задирать, тут бычьё не поможет, на смерть идёте.
Два «Амура» пошли направо от меня, и я услышал, как наверху громко заматерился Кофман, срочно меняя позицию и перебираясь ближе к носу. Лишь бы его не засекли с буксира на реке. Ну, на то и Васильев в гробу с пирожками.
Егерю Арктической бригады это без надобности, а вот гражданские нуждаются в неком моральном поводе для начала такой серьёзной драки, как перестрелка. И он появился — рядом свистнула пуля, другая воткнулась в металл, а затем со слабым звоном на начавшийся обстрел отозвалось остекление рубки.
— Огонь! — коротко приказал я, и вышел из эфира, натягивая на голову обычные промышленные противошумовые наушники, не разжился ещё специальными, с возможностью вести переговоры.
О «Корде» они не знают, настала пора познакомить их с этим чудом военной техники.
Моторки начали набирать скорость, и сразу впереди по курсу от них в воде плеснули фонтанчики очередей, это дед с Игорем начали прекращать безобразие с охватом. Какое-то время я отслеживанием результатов стрельбы соратников не занимался, торопясь внести свою весомую лепту.
Дугу-ду-гу! «Корд» сердито бодал меня в плечо, адское пламя вылетало огненным мечом, огненным языком из пасти дракона. Ох, и гремишь же ты, дружок! Резкий звук выстрелов крупнокалиберного пулемёта пробивался через поролон. Первые пять патронов ушли на пристрелку, а потом я попал в знакомый до боли КС-100, не без содрогания наблюдая, как задымился моторный отсек катера. Отлично!
Перенос! Теперь по «Амурам». Идущий первым катер схватил три пули в борт, второй резво отвалил в сторону и помчался к берегу, этот, похоже, навоевался.
В щёку плеснуло краской, содранной пулей с ближней дуги.
Не, ребята, пора убегать! Низко пригнувшись, я перетащил пулемёт за надстройку и скинул наушники на шею, наконец, услышав звуки боя. С крыла мостика долбил Кофман, с бака были слышны родные звуки моего автомата, Мозолевский, несмотря на предупреждение, тоже стрелял — весь караван ощетинился огнём!
Переводя дыхание, я выглянул и решил поддержать «Провокатор». Не сразу выбрав место, куда поставить сошки, я примерился и начал стрельбу, забыв надеть наушники. Твою душу, оглохнешь! Но результат у нас оказался шикарным, наловчился! Ещё пара моторок поплыла по течению без управления, ещё две торчали в воде вертикально острыми поплавками носовых отсеков.
Пш-ш…
— Догоев, ты в канале? Что, боец, второй раунд, или дальше воюем?
Он ответил через полминуты.
— Живыми не выпущу. Всё, конец тебе.
И чёрт с тобой. Я посмотрел в сторону всё так же неподвижно стоящих буксиров, на которых не было заметно никаких признаков боевой активности. Правильно делаете, что не вмешиваетесь, смотрите на соратников — мимо левого буксира как раз медленно проплывал покалеченный КС-100.
С громким топотом по лестнице скатился живой и здоровый Кофман, запыхавшийся, но зато без грусти, в зелёной бандане и с винтовкой в руке.
— Суки, снайперов на берег подтянули, из дальнего работают! Что-то компромиссное, «Вепри» или «Тигры», одно шаманство… Но очково, Лёша, честно скажу. Яков, ползи к нам, посовещаемся!
В целом вокруг стало тихо, только слабо щёлкали выстрелы со стороны причала. Ничего, сейчас оглядимся и продолжим разговор. Но сначала добавочку из «Корда» по берегу, чтобы прочувствовали и там.
— Уши заткните! — быстро отстрелявшись, я опять спрятался за надстройку.
Щёлк.
— Экипажи, доклад!
— «Пр-ровокатор» в строю, все целы, враг не прошёл! — проревел Петляков.
— Сухогруз без существенных повреждений, потерь нет, на правом берегу пока спокойно, — последовал доклад Шинкаренко.
— Я в гробу, но живой, — сострил доевший пирожки Васильев.
— Произвожу осмотр машинного отделения, об итогах доложу позже, — основательный Мозолевский не торопился.
И тут откуда-то послышалось слабое жужжание, которое услышал не я один. Мы втроём переглянулись и начали крутить головами во все
