Пока найдут лекарство, многие погибнут. Но у нас никогда, даже во время чумы, не было, чтобы умерли все.
– Что такое чума?
– Страшная болезнь. В прошлые века она выкашивала целые города.
– Как и у нас?
– Судя по симптомам, это не чума. К тому же, как я говорил, от нее умирали многие, но не все. Какой-то местный возбудитель. Мне сказали, эпидемия началась в городах людей. А почему заболели мужчины, жившие в храмах?
– Их отпустили к родным – помогать и ухаживать.
– Храм позволил?
– Верховный понтифик явила милость.
Игрр бросил на Лауру странный взгляд.
– А те люди, что находились в пути? Кто приехал в Рому и другие города по делам?
– Услыхав о море, они вернулись домой.
– Вы их выслали?
– Они захотели сами.
– И вы не препятствовали?
– Они имели на это право.
Игрр покачал головой.
– Вы осудили их на смерть. В моем мире, когда начинается эпидемия, первым делом изолируют очаг болезни. Зараженный город окружают войска, никого не впуская и не выпуская из него. Это простейшее, но очень эффективное правило.
– Мы не знали о нем.
– Значит… – начал Игрр, но вдруг умолк. Было видно, что он пришел к какой-то мысли, но не спешит ее высказывать. Мы с Лаурой переглянулись.
– Почему у нас нет мальчиков? – спросила я, меняя тему разговора. – Во времена, когда люди с нолами жили вместе, они рождались.
– Не могу ответить на твой вопрос, Флавия. В моем мире мальчиков и девочек поровну, мальчиков рождается даже больше. Почему здесь иначе… – Игрр развел руками.
– Гнев богини! – вздохнула Виталия.
Игрр покосился на нее, но промолчал. В триклинии повисла тишина, и я поняла, что нам пора.
– Благодарю за ужин! Мне понравились твой массаж и угощение.
Я встала. Следом вскочила Лаура.
– Приходи еще! – улыбнулся Игрр…
– Он проговорился, хотя, думаю, не понял этого, – заметила Лаура уже в повозке. – Теперь мы знаем, чем занимаются «фармацевта» и почему во зят так мало мужчин.
– Подозреваешь Игрра в пособничестве?
– Нет! – ответила наставница. – Для пособника он слишком искренен. Похоже, действительно влюблен. Ни один мужчина в Паксе не стал бы работать с утра до вечера, чтобы вернуть долг хозяйки. Игрр неопасен.
– Мы можем его использовать!
– Для чего? – удивилась Лаура.
– Он умен и много знает.
– Он тебе просто понравился, – улыбнулась наставница. – Игрр красив и делает великолепный массаж: я слышала, как ты стонала. Тебе, конечно, хочется видеть его чаще. Но не забывай, кто ты! Принцепсу не следует поддаваться чувствам.
«Виталия поддалась и не прогадала! – подумала я. – Теперь у нее есть мужчина, который заботится о ней. Он ласкает ее и кормит из рук. А у меня никого нет».
Подумав, я решила, что неправа. У меня есть Лаура, мудрая и преданная. С ней я в безопасности. Но Лауре не ляжешь на грудь, и она не покормит тебя из ложечки. Об этом даже смешно думать. Я вздохнула, но ничего не сказала…
– Ты говорил смело! – сказала я, когда мы остались вдвоем. – Флавия оценила.
– Умненькая девочка! – кивнул он. – Даже удивительно. В ее-то годы…
– Флавия – потомственный принцепс, их к должности готовят с детства. У нее замечательные советники. Одна Лаура чего стоит! Бывший трибун преторианской когорты, пропретор и проконсул, ныне – сенатор. Она дружила с матерью Флавии, и та, умирая, завещала ей дочь. Своих детей у Лауры нет, воспитанница ей – как родная. Они правят вместе.
