Им не требовалось объяснять друг другу, как приятно было бы выпить на тризне по Хельги сыну Вальгарда, по прозвищу Красный. А также напоминать, почему они не сделали этого до сих пор.
И в сердце Ингвара вспыхнула надежда, что все именно так и будет и они избавятся от брата своих жен, не повредив чести.
– Но это только если кейсар пойдет на нас, а это почти невозможно, – добавил Мистина, снова поглядев на Бояна и Колошку. – Ладно, они закончили. Пойдем, поговорим.
Пленнику предложили хлеба и печеной рыбы, но Боян отказался, и Ингвар понял почему: болгарин не мог есть, не разобравшись, из чьих рук принимает пищу. Глядя на растянувшегося на кошме Бояна, Ингвар был мрачен. Недолго было подумать, что на русов и впрямь ополчились бесы и кудесы. Гнев на убийцу Черниги мешался с изумлением и смятением. Насколько Ингвар знал положение дел в Болгарском царстве, царю Петру было не по силам воевать с русами и он не мог помешать им пройти западным берегом Греческого моря до Боспора Фракийского. Имея другую цель и не желая распылять силы, Ингвар не намеревался вступать с болгарами в какие-либо отношения. Но судьба взяла его за ворот и окунула в лужу – и вот он в этих отношениях уже куда глубже, чем ему хотелось.
Схватиться с родным братом царя Петра! Ранить его и взять в плен! Теперь-то уж Петр не сможет остаться в стороне, даже если очень захочет.
Впервые со времен похода на уличей – и уж тем более впервые с тех пор как стал русским князем – Ингвар очутился лицом к лицу с представителем другого правящего рода. В этом его обошел даже шурин Асмунд, обедавший со Стефаном августом, из числа нынешних царьградских соправителей. Но василевса Асмунд видел в палате Мега Палатиона, пышно разукрашенной мрамором, мозаикой, резьбой и позолотой, одетого в золоченое платье и обутого в багряные башмаки, на троне во главе стола, уставленного золотой и серебряной посудой. Покойный Симеон путем многолетних войн добился того, что василевсы признали болгарских царей за ровню, а нынешний царь, Петр, даже состоял с Романовым семейством в близком родстве через жену. Однако родной брат Петра сейчас лежал перед Ингваром на кошме, в черном шерстяном кафтане, накинутом на голые плечи, а под кафтаном виднелась широкая повязка на ребрах, отмеченная небольшим кровавым пятном. Колошка наскоро помог знатному пленнику смыть с лица сажу, хотя она, набившись во все складки и поры кожи, была еще видна. Из предложенного Боян принял только глиняную чашку с водой. Однако если бы здесь сейчас был Асмунд, то признал бы, что достоинством облика и самообладанием Боян превосходит своего свойственника из Мега Палатиона.
– Как ты здесь оказался? – спросил Ингвар, едва Колояр закончил перевязки. – Живешь поблизости?
– Не, я живу в Преславе Малом, – спокойно, будто они встретились самым мирным образом, ответил Боян.
У Ингвара невольно поджались уши – низкий голос Бояна проникал в душу слишком глубоко.
– Это где?
– Три дня пути отсюда вверх по реке. Ты что же – пришел завоевать Болгарское царство, но не выяснил, где его города и где живут владыки?
– На березовой постельке видал я ваше царство Болгарское! – с досадой буркнул Ингвар.
– Защо на бреза?
– Ну, на краде. У нас так говорят.
Два князя с недоумением посмотрели друг на друга – выговаривая славянские слова по-разному, обычно они тем не менее довольно легко понимали один другого, пусть иногда и приходилось переспрашивать.
– А! – сообразил Боян. – Это обычай огненного погребения. Наши деды отказались от этого, когда приняли Христову веру. Так ты хотел сказать, – он пристально взглянул на Ингвара и подался вперед, – что хочешь предать огню всю нашу землю?
– Нет, – быстро пояснил Мистина. – Против того. Князь Ингвар хотел сказать, что он не имел вовсе никакого дела до Болгарского царства и собирался просто пройти мимо.
– Просто миновать? – недоверчиво усмехнулся Боян. – Тогда почему вы стоите здесь всем войском и грабите селян?
– Кого мы грабим? – возмутился Ингвар. – Я ни одного человека не тронул!
– Селяне из Вихрцов принесли жалобу, что вы отняли у них краву.
– Что?
– Му-у! – будто играя с детьми, Боян приставил два пальца ко лбу со следами сажи.
Гриди округ невольно прыснули от смеха – так нелепо и все же забавно это выглядело.
– Корова! Тьфу! – Ингвар бросил недовольный взгляд на Мистину, словно говоря: «А я предупреждал, что нам это еще аукнется!»
– Это была ошибка, – усмехнулся Мистина. – Корова ходила без людей, и в темноте ее приняли за дикую турицу.
Рассказывать болгарину про поединок княжьего шурина с «морским змеем» было совершенно лишним. Эльгин братец, конечно, сглупил, но по молодости люди и не то еще творят. А Мистина в свои двадцать пять уже чувствовал себя достаточно старым и мудрым, чтобы снисходительно относиться к глупостям молодежи.
Если бы только не последствия…
– И из-за какой-то тощей коровы ты так обиделся, что с малой дружиной напал на целое войско? – хмыкнул Ингвар.
