увидел ползущего к нему по бетону взлетной полосы человека. Вернее – половину человека…
Он старался и никак не мог передать выражение сосредоточенности на лице обреченного. Казалось, человек поставил перед собой какую-то задачу и старался исполнить ее любой ценой. И упрямо полз, опираясь на руки и оставляя за собой черный на сером бетоне мокрый след, тут же высыхающий под палящим солнцем…
Рядом с человеком рождался абрис разорванного пополам взрывом автобуса, смазанные от скорости силуэты истребителей, причудливые облака дыма… И люди, люди, люди, похожие на изломанных капризным малышом кукол, или куклы, похожие на мертвых людей…
– Я позаимствую у вас парочку? – раздался над плечом художника незнакомый голос, и Юра наконец очнулся, выходя из транса.
Неужели, как бывало обычно, когда погружался в «творческий запой» – так именовала подобные состояния одна из его многочисленных «рыженьких» – он позабыл запереть дверь номера? Когда накатывало вдохновение, с ним случались штучки и похуже – например забытый на газовой плите чайник или срочный заказ издательства, за невыполнение которого сулили «снять голову».
– Что? – непонимающе уставился он на худощавого мужчину средних лет, смутно кого-то напоминавшего: не то сталкивались когда-то в жизни, не то видел по телевизору.
– Я возьму пару ваших светильников? – терпеливо повторил незнакомец, указывая на составленные на угол стола незажженные, ждущие своей очереди свечи. – Ночь на исходе, возможно, они вам не понадобятся.
– Да-да, конечно! – Юра сейчас хотел только одного: чтобы досадная помеха была устранена, и он снова мог погрузиться с головой в знакомое далеко не каждому – может быть, только конченому наркоману или творческому человеку – состояние. – Берите сколько угодно.
– А чем это вы заняты? Разрешите? – не дожидаясь ответа, ночной гость взял со стола один из изрисованных «холстов», мимолетно глянул на изнанку, хмыкнув при этом (какой-то натюрморт, стилизованный под «малых голландцев», беспощадно вырванный из рамы), и принялся неторопливо изучать покрывающую сероватый картон карандашную вязь.
– Извините, – начал терять терпение художник. – Я должен работать, и вы… Ну, в общем…
– Мешаю? – кивнул сам себе мужчина. – Прошу прощения.
Он вернул на место рисунок и взял свечи.
– У вас не получается вот это выражение? – спросил он, и на его лице на мгновение проступило именно то выражение отрешенности пополам с предельной сосредоточенностью, что ускользало от рисовальщика так долго.
– Постойте! – встрепенулся художник. – Я должен зарисовать!
Но человек уже был у двери.
– Вы тоже там были? – спросил Юра ему вслед.
– Там – нет, – остановился на пороге гость. – Но таких лиц я навидался достаточно…
Компания сидела и лежала на сдвинутых под один из зонтиков шезлонгах в тягостном молчании.
Загорать, не говоря уже о купании, не хотелось, но еще меньше хотелось сидеть по номерам, пялясь в мертвые экраны телевизоров один на один со своими мыслями. Еще вчера совершенно незнакомые люди тянулись друг к другу, словно вместе тягостная безвестность была легче. Да, должно быть, так оно и было: недаром говорят, что человек – животное стадное.
– Искупаться, что ли? – Сергей сел и почесал волосатую грудь под распахнутой рубахой.
– С ума сошел? – тут же дернула его за руку Анна, будто благоверный предложил что-то из ряда вон выходящее. – И не думай!
– Да и не очень-то и хотелось… – Здоровяк снова завалился на лежак и закинул руки за голову.
– Подумать только. – Вика тоскливо смотрела на мелкую волну, лижущую кромку берега. – Я уже дома была бы сейчас…
– Ну да, дома, – фыркнула Татьяна. – В поезде бы тряслись еще.
– Лучше уж в поезде…
– Слушайте! – вдруг вспомнил Игорь. – А куда это Олег наш всезнающий подевался? Со вчерашнего дня его не видел!
– И я… И я… И мы тоже…
– Это… В Землю обетованную свою по бережку утопал, – буркнул Сергей, переворачиваясь на живот. – Ему тут недалече.
– Ну что ты на человека взъелся! – напустилась на мужа Анна. – Приличный человек…
– Ну да, приличный. Приличнее некуда. Только я, это, таких не любил, не люблю и любить не буду.
– Действительно, – подал голос Игорь. – Как-то вы, Сергей, не того…
– Да что б ты понимал? – привстал на локтях здоровяк. – Ты, это, соплив больно судить-то!
– Ребята, ребята, не ссорьтесь! – замахала на них руками Вика. – И так все плохо, а тут вы еще!
Хорошего действительно было мало.
Вдобавок к отсутствию света на отель свалились и другие напасти.
Привыкших к ресторанному изобилию людей ждало жестокое разочарование: ассортимент блюд шведского стола, еще вчера казавшегося
