недвижно стояла, окруженная приготовленными для нее «украшениями». Кузнец не удержалась от восторга:
– О прекрасная Богиня!
Этот звук привлек внимание Богини, и она взмахнула правой десницей. Капля крови отделилась от руки чудовища и иглой вонзилась в незащищенную грудь Кузнеца. Тело старухи медленно осело на пол, на ее лице застыла предсмертная улыбка.
Шам расхохотался. Богиня, беспорядочно рыскавшая глазами по сотне тел, наконец, нашла свою цель и громовой поступью двинулась на пророка.
– Шшшшаааам!!! – проревело чудовище.
– Да! Ты знаешь мое имя?! Ты обратила внимание на ничтожного пророка твоего! – Шам не знал, улыбаться или плакать от счастья. – Прими же дары мои!
Одним легким движением косы Шам обезглавил мать Рин. Богиня постепенно ускоряла шаг, не обращая внимания на старания своего пророка. Раздосадованный безразличием Богини, Шам поднял свободной рукой отца Рин и бросил его в чудовище. Чудовище восприняло случившееся как акт агрессии и ринулось на пророка, отмахнувшись лезвием от летящего тела. Шам с распростертыми объятиями был готов принять смерть от рук Богини, уже заносившей руку над его головой. Капля крови с лезвия упала в рот чудовищу. Воспоминания отца бурей ворвались в разум Богини.
Рин в ужасе открыла золотые глаза.
Снова багровая тьма… Красноглазая Рин стояла по колено в крови. Она кружилась в танце с мертвым телом Эрика и хохотала во весь голос. Когда ей это наскучило, партнер полетел в непроглядную пучину алого озера, в которой были погребены все жертвы ее существования. Она вприпрыжку пробежалась, проводя кончиками пальцев по верхнему слою крови.
Из озера всплыли пузырьки, и красноглазая наклонилась, чтобы приглядеться к собственному отражению в алом зеркале. В отражении она увидела золотые глаза. Руки Рин вырвались из пучины крови и схватили красноглазую копию за плечи. Красноглазая попыталась разорвать хватку и встала во весь рост, но это лишь помогло Рин полностью вынырнуть из алого озера. Она оторвала копию себя от твердой поверхности и с криком швырнула в сторону. Рин откашлялась от крови, попавшей в легкие, и закричала туда, где над поверхностью кровавой глади виднелись плечи и бедра упавшей в алое озеро красноглазой копии:
– Это все из-за тебя! – Рин смотрела по сторонам и в отчаянии жестикулировала. – Вся эта кровь на моих руках из-за тебя, – уже тише сказала она, посмотрев в собственное отражение на поверхности кровяной глади.
– Но и жива ты только благодаря мне, – с плеском встала омываемая кровью копия. – В этом озере немало крови Служителей Хаоса! Тех, кто последовал за убийцей нашего любимого Эрика, между прочим.
– Мне просто везло, что они попались тебе под руку! Не станет их, разве ты остановишься?
– Нет, конечно! Я не остановлюсь, пока ненавистный нам Шам не умрет у меня на руках в страданиях, ему еще неведомых! – заорала красноглазая в сумасшедшем экстазе.
– А потом что?
– Найду новую цель! Любую! Любую, которая даст мне возможность упиваться бойней и болью! Как пуста жизнь без страданий и чувства собственной значимости для мира! Я творю все, что пожелаю, и мир вокруг меня прогибается под меня. Нет смысла сдерживаться из-за мнения окружающих, просто дай своей силе волю творить, и мир преобразится в угодный тебе, и только тебе!
– Мне не для этого была нужна сила.
– Нет! Как раз для этого! Для чего же еще?
Рин промолчала.
– Ну же! Разве ты не этого хотела? – требовала ответа красноглазая.
– Не знаю… Возможно, да… Но точно не так! – Рин сорвалась с места и побежала в сторону своей копии. – И пока ты управляешь моим телом, мне точно не достичь того, чего я хочу! Поэтому я отказываюсь от тебя! Ты не нужна мне!
Кровь волнами расходилась от ног Рин, пока она бежала через вязкую пучину в сторону своего красноглазого отражения. Копия улыбнулась и тихо сказала:
– Ошибаешься.
Кулак золотоглазой Рин врезался в лицо ненавистной копии. Красноглазая растворилась в небытии… Тьма вокруг алого озера потеряла багровый окрас. Рин стояла одна… по колено в крови.
– Нет, нет, нет! – завопил Шам.
Тело Богини, только что дергавшееся перед ним в необъяснимых метаморфозах, теперь успокоилось, и на полу лежала обыкновенная девушка в изорванной одежде. Даже горевшие алым светом символы на ее теле погасли и еле проступали блекло-красным из-под кожи.
