одернул себя. Любование призраками нормальным не назовешь. Вот люди, к примеру, на умерших не засматриваются, они их просто боятся. Всегда следует вести себя подобно людям, чтобы не пугать их своей чуждостью.
Наверное, именно из-за этой внутренней отповеди самому себе он не стал расспрашивать, что да как, а просто заступил дорогу призраку девицы и спросил:
– Почему ты восстала из могилы?
Бывшая мастерица постельных дел остановилась, глянула на него растерянно. Между тем бордельная выучка сказалась – она встала не абы как, а игриво, выставив вперед одно бедро, изогнувшись в талии и растянув полупрозрачные лиловые губы в зазывной улыбке.
– Нас позвали, и мы восстали.
– Кто позвал?
Поскольку девица мялась, не давая никакого ответа, Рут вытащил из кармана, подшитого к поясу, среднего размера кристалл. Подкинул его в воздух, поймал.
Взгляд призрака скользнул вслед за кристаллом.
– Красивые у тебя игрушки, молодчик.
– Отдам, – пообещал он.
Привидение усмехнулось, выставило вперед прозрачные ладони.
– Ты-то дашь, да я не возьму. Да и потом… не знаю я, кто нас позвал.
– А здесь что делаешь? – спросил Рут.
Ладони призрачной девицы сжались в кулаки, и она спешно отдернула их.
– Надеюсь, вдруг да вернется Аар Калана. Она, подлая, отдала меня тому Дауру с перебитым носом. Раз уж я здесь, хочу стать ее кошмаром.
Рут убрал кристалл, бросил вопросительный взгляд на одного из прислужников, стоявших рядом. Тот сообщил:
– Хозяйка борделя. Ходят слухи, что она собрала все, что могла, и сбежала в Аретц. В борделе теперь заправляет одна из ее мастериц.
Призрак отозвался эхом:
– Аар Сагила, тоже гадина. Но у нее передо мной вины нет. А бордель принадлежит Аар Калане. Она еще вернется – проверить счета, деньги забрать. И тут я ее встречу!
Рут предложил:
– А если мы заключим соглашение? Предположим, ты в какой-то момент узнаешь, кто вас позвал, и сообщишь об этом, – он запнулся, глянул на прислужников, – ну, скажем, одному из служителей Алора Понимающего, из главного столичного храма Семи.
Парни одновременно кивнули. Рут продолжал, уже более уверенно:
– Если ты скажешь одному из служителей, кто он, позвавший, я сам за тебя отомщу. Что ты можешь сделать этой Аар Калане, пальчиком ей погрозишь? А я живой и могу причинить неудобства, в том числе и те, что ведут к смерти. Могу и сделаю.
– Слова, – ответила призрачная дева пренебрежительно. – Думаешь, я мало слышала слов, пока была жива?
Рут выкинул вперед правую руку. Поднял левую и клятвенно положил ее на запястье правой.
– Клянусь своей рукой! Если ты, незнакомая дева, скажешь одному из служителей, кто призвал восстать мертвых Элимора, я отомщу за тебя Аар Калане, хозяйке борделя в городе Майлок, ныне живущей в Аретце. Если выяснится, что она и впрямь намеренно обрекла тебя на смерть, я обреку ее на ту же участь.
– Кто ты, чтобы кидаться подобными клятвами? – после заминки спросила девица.
– Эрни, – ответил Рут. – Я один из детей Триры Мстительной. Если ты слышала о нас, то знаешь, что для нас месть свята, а клятва о ней – пожизненный обет.
– Кто же не слышал о демонском отродье? – Девица склонила голову. – Пожалуй, я приму твою клятву. Не то чтобы у меня был выбор…
Она задрожала и подернулась мелкой рябью.
– Надо будет спросить, может, они знают что-то о позвавшем. – И призрак начал таять.
– Кто они? – выкрикнул Рут. И дернулся в ее сторону, но рука прошла сквозь исчезающее плечо.
– Те, что умерли давно, – пришел ответ от блеклого отсвета, оставшегося от девы, и призрак исчез.
Рут постоял мгновенье, безрадостно глядя на опустевшую мостовую, потом повернулся к храмовым прислужникам:
– Как я понимаю, вы и раньше слышали от призраков то же самое.
– Именно так, ваша милость, – подтвердил один из них. – И тоже всякое им предлагали, чтобы они на призвавшего донесли – семейству помочь, детей одарить. Все соглашались, но никто ничего толкового не сказал. Правда, мстить мы еще никому не обещали.
– Каждый платит той монетой, что имеет, – хмуро отозвался Рут.
Другой прислужник заявил уверенно:
