Арлена шагнула вперед, быстро коснулась плеча Рута, пробормотала заклинание.
Боль в бедре прошла, дышать вдруг стало легче. Заклинание, возвращающее силы, сообразил он.
– Благодарю вас, благородная… – церемонно начал было Рут.
Но Арлена просто кивнула и поспешно отошла к магам, уже сгрудившимся в углу.
Прислужники, не решаясь войти в комнату, торчали на пороге, возбужденно озираясь.
– Ко мне, – распорядился Рут. – И будьте всегда рядом, смотрите друг за другом, мало ли что.
В отличие от магов, забывших все при виде чаш, он помнил, что здесь только что погибли четверо носителей адельбергских душ. Под потолком метались всполошенные лиловые фигуры – вполне возможно, кто-то из них и был адельбергцем. Если не все. Пожелай они реванша и войди в ребят, будет весело, поскольку прислужники храма, хоть и не учились бою, но мечи имели. А меч, он и в Безмирье меч, и того факта, что удар в спину есть самое непобедимое оружие, еще никто не отменял.
Парни спешно подошли. Чорис спросил, восхищенно тараща глаза:
– Это вы их, ваша милость? Один?!
– Ну почему же один, – буркнул Рут. – Со мной всегда пребывает благословение моей матушки.
Его тренировали с трех лет и как раз для такого случая. Точнее, для гораздо худших случаев, чем этот. К тому же повезло – сами стражники в ратном искусстве ему уступали, а адельбергские колдуны, похоже, были невеликие бойцы. И олекон, если он тут имелся, не успел одарить их Силой.
Но мальчишкам он этого объяснять не стал. Просто развернулся и пошел к магам, застывшим у чаш, прислушиваясь на ходу к тому, что творилось у него за спиной. Вдруг да свершится то, чего он опасался, и прислужники возьмутся за мечи. Хорошо хоть плащи у них широкие, складчатые и до пят, наверняка будут путаться.
Арлена изучала четырехугольник из чаш, присев на корточки. Княжич Алвин нависал сверху тяжкой глыбой, Орл глядел на чаши, как мышь на зерно, – голодно и нахально.
– Мнения, благородные господа? Выводы? – с ходу спросил Рут.
Орл от такой наглости чуть не подавился слюной. Даже Алвин и Гарт немножко посмурнели.
Рут смотрел на них равнодушно. Выбора у него не было. Дай им волю, так маги будут ползать вокруг сосудов до самого утра и замерять, на сколько пальцев отстоит один от другого.
Арлена, лица которой он не видел, потому что оно было опущено к чашам, сказала задумчиво – он даже не был уверен, ему или себе самой:
– Ни знаков, ни надписей нет. Ромб в основании равносторонний, с прямыми углами… Олекон должен быть или здесь, или у этих вояк.
Она резко запрокинула голову, глянула на Рута выпуклыми глазами. Благородной толстушке явно нелегко было сидеть на корточках. Спросила:
– Вы проверяли этих господ на наличие олекона?
В ответ он молча и стремительно опрокинул носком сапога все четыре чаши.
Господа маги дружно ахнули, инстинктивно дернулись назад от разлившейся лужи крови, а он тем временем нагнулся и подхватил с пола небольшой предмет, с детский кулак величиной. Штука, из-за которой все это свершилось, лежала в ближайшей к двери чаше.
Скользкая и липкая от крови, поверхность олекона была ноздреватой, пористой. Он сжал пальцы и ощутил отвращение – поверхность пружинила в ответ на нажатие.
– Что вы делаете, наследник? – несколько фальшиво изумился Алвин.
Навряд ли ему самому хотелось лезть в кровь и доставать оттуда вожделенный олекон.
– Вот именно, что вы себе позволяете? – совершенно искренне возмутился Орл.
– Ускоряю события, – спокойно ответил Рут. – Легче опрокинуть четыре чаши, чем обыскать семь человек. К тому же нам пора допрашивать пленников.
Арлена, которая чуть не упала, отпрыгивая от кровавого разлива, устроенного его ногой, – ее подхватил Гарт, – с достоинством отдышалась и изрекла:
– Вы поступили неразумно, ваша милость. Мы не знаем, сколько эта вещь должна была пролежать в крови. Боюсь, что вы нарушили процесс, повторить который мы уже не сможем. Ну разве что вы сами поиграете немножко в адельбергцев и сами порежете народец.
Она вернула удар, и он хмуро кивнул. Поинтересовался, оглядывая комнату:
– Кстати, раз уж зашла об этом речь… Что это за процесс? Мне говорили, что чаши с кровью нужны для гадания. Что, эта штука еще и гадает?
Прислужники стояли тихо и подозрительных телодвижений не совершали.
Трое пленников в углу внимательно прислушивались к разговору, лежа в живописных позах с закрытыми глазами, – изображали потерявших сознание. Даже тот, которого он оглушил последним, попутно повредив ему руки, чтобы не было эксцессов, успел очнуться. Но предпочитал прикидываться полумертвым.
Веки у всех троих чуть-чуть подергивались, дыхание частило, и это их выдавало.
