Но атакующий враг мог их видеть. Он устремился к Красному-Семь, и невообразимо быстро остановился, зависнув в пространстве как раз напротив кокпита КинШао.
Это был осколок из жидкого металла с острыми краями, которые быстро перетекали друг в друга, реконфигурирую весь истребитель. Очевидно, размерами он не превышал «Скапулу», но его сильно отражающая текучая поверхность сияла так ярко, что, казалось, полностью заполняла взор КинШао. Темный разрез в похожем на нож носу корабль, видимо, был мостиком, но КинШао не смог разглядеть ничего внутри. Он был почти полностью ослеплен, и пилота поразила неземная грация дельтовидных крыльев, сгибающихся внутрь, чтобы стать множественными плавниками, рябящими вдоль фюзеляжа корабля.
КинШао врубил двигатели обратной тяги, но они все еще были настроены на скорость перехвата. Он осознал свою ошибку слишком поздно, и «Скапула» качнулась вперед до того, как обратная тяга возымела эффект. Экран из осколков врезался в корпус Красного-Семь и окатил обзорный экран краткой вспышкой оранжевого пламени.
Буря света прорезалась сквозь «Скапулу». КинШао видел, как чистые белые копья опалили кокпит. Он почувствовал, как они пронзили корпус, словно его и не существовало. За гулом последовала гробовая тишина, сказавшая ему, что центральная часть корабля подверглась взрывной декомпрессии. Корген погиб, возможно, и инженер тоже.
Дым и химический запах горящего пластика наполнили кабину, а снизу стал подниматься жар. Шасс скорей всего тоже была мертва, зажарившись там.
Двигатели разрушились с сильным ударом, который охватил всю суперструктуру «Скапулы» и истребитель накренился назад, когда в дело вступила обратная тяга. КинШао увидел, как закружился вражеский корабль, его корпус вытягивался щупальцами медузы, пока он плыл через пустоту, заряды света срывались с него раскаленными сгустками.
Все предупреждающие сигналы на приборной панели горели красным. КинШао осознавал, что умрет, но кричащие сирены и ревущий жар вокруг, казалось, стирали любую панику. Он неуклюже стиснул пальцы на ручке огневого контроля, и сдвоенные гатлинги выплеснули огонь из носа «Скапулы». Они не попадут и у них не было достаточной дальнобойности, но КинШао хотел умереть, сражаясь.
Тревожные огни отчаянно замигали. Один из них был маркером спасательной капсулы, расположенной позади кабины, которую КинШао должен был использовать, если «Скапула» будет потеряна. Жар вокруг его ног стал невыносимым, и пламя лизало их из-под приборной панели. Обзорный экран начал меркнуть.
Серебряные крылья вражеского истребителя вновь пошли рябью, когда он прокрутился вокруг гибнущей «Скапулы», и спереди открылись два темных глаза. Заряды сверкающих молний вырвались из отверстий и прошли сквозь кокпит Красного-Семь, насаживая «Скапулу» на копье из света.
Системы управление сжались вокруг рук Сарпедона, когда он послал вырвавшийся из основных орудийных установок истребителя огонь, проделавший рваные дыры в израненном корабле перед ним.
Холодный жидкий металл всосался в его латные перчатки и соединил его с кораблем. Ему требовалось лишь подумать, и оружие истребителя наполнит пустоту разрядами лазеров и сгустками плазмы. Судно напротив - истребитель для глубокого космоса, часть кордона вокруг одного из довольно спокойных рубежей зоны боевых действий – развалился на части цветком блестящих обломков. Истребитель Сарпедона проплыл прямо сквозь облако частиц, текучая обшивка корабля приняла на себя тысячи ударов.
Рядом с Сарпедоном двое сервов по-прежнему удерживали контроль над полетом истребителя. Но за управление оружием он взялся сам – ни один серв не понимал вооружение и разрушение так, как Десантник, который являлся воином в течение более семидесяти лет.
Корабль Карендина ворвался в ряды противника первым и уничтожил три истребителя. Сарпедон всего лишь добил два оставшихся в строю судна. Истребители для глубокого космоса не выдерживали никакого сравнения с флотом ксеноистребителей Испивающих Душу, несмотря на то, что по имперским стандартам класс «Скапула» считался чрезвычайно сложным и совершенным. Это был еще один признак того, насколько Империум находился в состоянии стагнации – развитие их технологий замедлилось до передвижения ползком. Вскоре оно замрет окончательно, и враги пронесутся через владения человечества, завоевывая и сжигая.
Сарпедон вызвал монитор флотилии. Десять истребителей Испивающих Душу проскочили невредимыми и оставили кордон далеко позади. Корабль сержанта Люко, с лазаретом и капелланом Иктиносом на борту, был в безопасности посредине строя, поскольку нес в себе пленницу, Саркию Аристею. Истребитель в арьергарде управлялся Тирендианом, одним из немногих уцелевших библиариев помимо Сарпедона. Его корабль продирался сквозь поля крутящихся обломков, ничего не задевая.
Сарпедон всегда ощущал смутное укол сожаления, когда ему приходилось отнимать жизни имперских поданных. Он даже ощутил его, когда умер Франтис Дженассис. Трагедия Империума состояла не в том, что он предоставлял питательную среду для развития галактического зла – она была в том, что несметные миллиарды людей, заключенных под его юрисдикцию, сражались, как если бы это было их единственным спасением. Сами люди и были Империумом, и если бы только они смогли осознать ошибку этой тирании, они были бы в состоянии в одночасье разрешить её, и превратить в нечто такое, что действительно смело тьму Хаоса. Но они не могли. Люди были слишком слепы, чтобы взглянуть по ту сторону того, что их окружало. Сам Сарпедон и каждый Испивающий Душу, когда-то были наиболее ревностными защитниками Империума, веря в то, что его существование является частью великого плана Императора вывести человечество к чему-то лучшему.
Но в действительности Император ненавидел коррупцию, грех, и Хаос, а все эти вещи становились возможными благодаря Империуму. Именно поэтому Император дал Испивающим Душу шанс искупления. Они не отвечали ни перед кем, кроме него самого, и Сарпедон знал, что не хочет от них ничего большего, кроме как сражаться с Хаосом где бы они его не обнаружили. Возможно, Император уже был мертв и являлся лишь идеей – но эта идея была достойна того, чтобы за неё сражаться. И сражение было единственным, на что были способны Испивающие Душу.
Но Испивающие Душу для начала должны были выжить. И это было назначением этой миссии – выживание. Она казалась бы смешной на фоне великой войны с Хаосом, но она должна быть достигнута прежде, чем приказы Императора смогут быть выполнены.
Флотилия ксенокораблей скользила через пустоту, оставляя позади эскадрилью превращенных в пар истребителей. Бесшумно они вошли в зону боевых действий Стратикса, в это место смерти в миссии на выживание.
Лорд-инквизитор Колго был пожилым человеком. Просто невозможно подняться до любой властной позиции в Инквизиции, не проведя десятилетия в преследовании врагов Императора. Возвышение Колго внутри Ордо Еретикус заняло сравнительно короткий промежуток времени – порядка восьмидесяти лет.
Лорд-инквизитор Колого казался гигантом, облаченный в невероятно изукрашенный силовой доспех, который спорил в размерах с терминаторской броней космодесантников. Позолоченные ангелы танцевали вдоль бочкообразной нагрудной пластины из керамита. Энергетический кулак украшал каждую из могучих рук, с литаниями веры, выбитыми на костяшках, символизируя то, как вера сама по себе уничтожает врагов Императора, а не только лишь чистая сила. Лепные фризы на каждом плече изображали нечестивых, растоптанных сапогами рыцарей-крестоносцев. Красные печати чистоты усеивали бронированные конечности, свившиеся ленты пергамента были исписанны молитвами.
Лицо лорда Колго, с орехово-коричневой морщинистой кожей и пытливыми глазами, казалось совершенно неуместным на подобном золоченном монстре. Но броня была церемониальным одеянием лорда-инквизитора сектора Стратикс, и Колго вряд ли смог бы предоставить аудиенцию, не одев ее.
В настоящий момент он удостоил своего внимания одного лишь инквизитора Фаддея, по большому счету не далеко отстоящего от тренируемых им дознавателей. Была некоторая натяжка в том, что он вообще попросил о встрече, поскольку Фаддей не был напрямую вовлечен в усилия Инквизиции в военной зоне, которым Колго посвящал часы своего бодрствования. Круглая палата аудиенций с её алым ковром и угнетающе массивными люстрами была построена таким образом, чтобы напоминать любому о полномочиях лорда-инквизитора, но, к его чести, Фаддей не казался запуганным присутствием Колго.
- Инквизитор Фаддей, - начал Колго, - вы должны осознавать, что в текущей ситуации я не могу перенаправлять любые стоящие ресурсы на вашу поддержку. Это просто удача, что в крепости нашлось достаточно места для вас и вашего персонала.
- Я понимаю, - подтвердил Фаддей. – Но мое задание пересекается с вашим. Испивающие Душу вполне могут быть в союзе с Хаосом, а Орден ренегатов в подчинении врага может стать решающим фактором в пользу Тетуракта. Присутствие Испивающих Душу в районе боевых действий Стратикса является делом, достойным некоторого беспокойства.
- Допустим, вы правы. Но вы должны понимать мои приоритеты. Тетуракт уже убил миллиарды, и если мы не сконцентрируемся на его уничтожении, сектор может быть навсегда потерян для Империума.
- Одолжение, о котором я хочу попросить вас, лорд-инквизитор, не является чем-то экстраординарным. - Фаддей следовал правильной форме общения при аудиенции с лордом, но не был заискивающим. Колго это тихо впечатлило. – Мои люди и я действительно очень близки к тому, чтобы загнать Испивающих Душу в угол. Все, в чем я сейчас нуждаюсь – информация. У Адептус Механикус есть записи обо всех членах их персонала, бывших в форпосте на Эвмениксе, когда напали Испивающие Душу…
Колго поднял руку, мощный энергокулак зажужжал сервоприводами. – То, о чем вы просите, я предоставить не в состоянии.
- Но мой господин, Механикус должны склониться перед вашими полномочиями. Я прошу не так уж много. Я сожалею лишь о том, что моя собственная юрисдикция не распространяется так далеко, чтобы запросить поддержку архимагосов. Если бы я мог выяснить то, что мне требуется, самостоятельно, я бы с радостью так и сделал, но ваше слово имеет намного больший вес, нежели мое, поэтому мне приходится просить вас сделать это для нашего общего блага.
Колгог вздохнул, словно утомленный его упрямством.
– Фаддей, Механикус обеспечивают снабжение артиллерии, которую инквизиторы под моей ответственностью используют по обнаруженным ими целям. Механикус обслуживает наши корабли и наше оружие. И, что наиболее важно, именно их магосы Биологис используются нами для обследования всех аспектов чумы и тех ужасов, которые за ними следуют. Эта операция требует более плотного сотрудничества с Адептус Механикус, нежели любая другая, которой я руководил до того. Когда было сформировано инквизиционное командование, мне пришлось удостовериться, что взаимодействие не будет нарушено. Архимагос Ультима Криол встречался со мной, чтобы подтвердить, что мы сделаем все от нас зависящее, чтобы помочь друг другу. Он пообещал мне артиллерию, оружие и помощь, в которой мы отчаянно нуждались. В обмен я пообещал, что миры-кузницы Садлиен Фоллз XXI, Темисцира Бета и Салшан Антериор не попадут в руки Тетуракта. Салшан Антериор уже пал. Мы полагаем, что его хранилища сервиторов были заражены, и были разломаны на куски изнутри, а не испепелены – они вернулись к жизни, восстали и убили всех живых на планете. Это достаточно скверно, мне пришлось пойти на уступки, которые я не мог предложить, лишь для того, чтобы сохранить боевые корабли Инквизиции в космосе. Но Темисцира Бета также демонстрирует признаки заражения. Я
