Тот пожал плечами:
– Нисколько, миледи. Можете пользоваться любыми моими удобствами.
Уилл едва не состроил неодобрительную гримасу. Значит, он теперь «удобство»? К счастью, Орман не заметил его раздражения. Внимание хозяина замка было сосредоточено исключительно на Элис, игравшей роль благородной дамы.
– Тогда, возможно, вы распорядитесь, чтобы с вашей кухни мне доставили какие-нибудь легкие закуски? Я так устала и проголодалась после поездки по вашей глуши! Вы можете познакомить меня со своим хозяйством завтра, а остаток этого дня я предпочту провести в отдыхе.
Орман поклонился:
– Как вам будет угодно, миледи.
Конечно, ничего другого ему не оставалось. Уилл снова ощутил на себе взгляд Элис.
– Но, прежде чем я удалюсь, мне нужно кое о чем поговорить с вами, Орман… – начала она многозначительно, и Орман уловил ее намек, небрежным жестом выпроваживая Уилла:
– Ладно, Бартон. Можешь идти. Продолжим нашу беседу позже.
Уилл низко поклонился.
– Леди Гвендолин, милорд, – произнес он, пятясь к двери, но они уже не обращали на него внимания, что было удобно.
Орман предложил Элис сесть в кресло.
– Не забудь, жонглер, – обернулась и властно сказала она, когда Уилл уже был в дверях, – через час в моих покоях. Если я еще не буду готова, подождешь. Но никуда не уходи.
Уилл снова поклонился:
– Слушаюсь, миледи.
Уже за дверями он услышал, как Элис, понизив голос, обращается к Орману:
– А теперь, Орман, вы должны рассказать мне, что произошло с вашим несчастным отцом. Я могу как-то помочь?
Прежде чем он услышал ответ, Ксандр захлопнул дверь.
Как и подобало даме ее положения, Элис путешествовала со свитой – камергер, две служанки и полдюжины ратников. Вооруженных людей разместили в общем зале для солдат, а Элис с остальными расположилась в покоях главной башни. Уилл прибыл туда в назначенное время после обеда, не зная, что ожидать и сколько человек из ее свиты знают об ее истинной личности. Камергер встретил его холодно и жестом предложил сесть.
– Леди Гвендолин просила вас подождать, – сказал он высокомерно, поглядев на футляр для инструмента в руках Уилла. – Принесли с собой лютню?
Уилл набрал было воздуха, чтобы пуститься в объяснения, но решил помолчать. Если все вокруг уверены, что он играет на лютне, то к чему их переубеждать? Камергер тут же потерял к нему всякий интерес и удалился во внутренние помещения, оставив его одного.
Элис заставила его прождать почти полчаса, пока туда-сюда сновали слуги и горничные. Уилл понимал, что такая задержка связана с ролью, которую она играет – лорды и леди редко снисходили до простых смертных и всегда заставляли их ждать. Но ему показалось, что она немного переигрывает. Наконец в прихожей вновь появился камергер, предложивший ему войти.
– Леди Гвендолин готова вас принять, – сказал он.
Уилл что-то пробормотал себе под нос. Наблюдатель с острым слухом расслышал бы «Давно пора, черт подери», но камергер не отличался хорошим слухом. Уилл проследовал за слугой в просторную гостиную. Элис стояла у окна, нацепив на себя маску безразличия, пока камергер не закрыл за собой тяжелую дверь. Потом ее губы расплылись в улыбке, она взяла его за руки и поцеловала в щеку.
– Уилл! Как здорово снова встретиться с тобой! – сказала она тихо, но с воодушевлением.
Уилл был не в силах сердиться на нее и охотно ответил рукопожатием:
– Я тоже рад тебя видеть. Но как ты вообще здесь оказалась?
На лице Элис отразилось удивление.
– Я твой связной. Разве Холт не сказал тебе?
Уилл в изумлении шагнул назад:
– Он сказал, что связным будет человек, которого я узнаю. Я не имел ни малейшего представления о том, что ты… – Он замолчал, не зная, как продолжить.
Элис добродушно рассмеялась своим настоящим смехом, а не высокомерным смехом леди Гвендолин.
– Разве ты не знал, что я посвящена в искусство плаща и кинжала? По крайней мере, мой кинжал ты видел. Ты действительно считал, что курьеры просто развозят послания по всему королевству?
Уилл улыбнулся в ответ:
