восемь человек. И тут же укорил себя за такую мысль. Среди них могли находиться люди Ормана, вынужденные выполнять приказы помимо своей воли. А если даже людей Ормана среди них и не было, то Уиллу все равно не хотелось убивать просто так восемь человек, какую бы опасность они ни представляли. Не этому его учил Холт, и не этому должно служить его мастерство.
Другое дело Баттл. Его злобный нрав и полное отсутствие моральных принципов делали его идеальным помощником вознамерившегося захватить замок негодяя. Таким людям, как Керен, необходимы такие приспешники, как Баттл, это Уилл знал. Бандиты и разбойники, готовые убивать и грабить без малейших угрызений совести. А глядя на них, и другие ожесточаются сердцем. Уилл не сомневался, что Баттл уже стал одним из главных помощников Керена.
И вот этот мерзавец сидит в седле всего лишь в двухстах метрах от Уилла, который уже наложил стрелу на тетиву своего длинного лука.
Дул небольшой боковой ветер. Уилл видел, как колышутся голые вершины деревьев вдоль дальней стороны дороги. Большинство лучников сочли бы эти условия неподходящими для точного выстрела, но Уилл был рейнджером, а для рейнджера выстрел на двести метров – это обычное дело. И он понимал, что сомнение – путь к поражению. Неуверенность часто заставляет руку лучника дрогнуть и ошибиться. Не сомневаясь в том, что он попадет, Уилл медленно, чтобы не привлекать внимания своим движением, поднял лук и прицелился.
Тетива натягивалась, казалось, без всякого усилия, но в этом Уиллу помогали мышцы руки и спины, укрепленные в результате длительных тренировок. Он сосредоточился на цели, не глядя на стрелу или лук. Его цель – Баттл, сидящий на лошади в двухстах метрах от него. Все остальное – лишь средства достижения этой цели.
Уилл продолжал поднимать лук, пока не достиг нужного угла для такого расстояния. Если бы кто-то в этот момент спросил его, откуда он знает, что угол правильный, Уилл бы не смог ответить. Для него это стало инстинктивным знанием. Сделав поправку на ветер, он замер. Его левая рука расслабленно удерживала лук, наконечник стрелы свободно лежал между большим и указательным пальцами. Указательный палец правой руки покоился у уголка рта.
Уилл выпустил весь воздух из легких и, прислушиваясь к сердцебиению, позволил тетиве выскользнуть из пальцев, не напрягая рук, без всякого подергивания или дополнительного движения. Все это, начиная с подъема лука, заняло не более четырех секунд.
Лук издал звенящий звук, и стрела стремительно полетела вдаль.
По иронии судьбы его предали как раз годы практики.
Выстрел получился превосходным. Любой другой лучник на его месте радовался бы такому удачному выстрелу. Но Уилл сейчас стрелял из составного лука, а не из длинного тисового, к которому привык за три последние года своего ученичества. Через двести метров – хотя на самом деле по дуге расстояние было больше – стрела опустилась ниже, чем он предполагал. Вместо того чтобы попасть в верхнюю часть туловища Баттла, она угодила ему в бедро, пробив ногу насквозь и застряв в твердой коже седла.
Баттл заревел от неожиданной жгучей боли в ноге. Его лошадь в страхе встала на дыбы, как и несколько других лошадей рядом. Всадники, и без того боявшиеся Лихой чащи, увидев непонятно откуда взявшуюся стрелу, словно упавшую с неба, развернулись и поскакали прочь за поворот дороги. Баттл, изрыгая проклятия в адрес стрелы, неизвестного лучника и своих подчиненных, поворачивал лошадь из стороны в сторону, а потом сдался и поскакал вслед за остальными, ерзая в седле от боли.
– Проклятие! – в сердцах произнес Уилл, следя за тем, как удаляется его враг.
Только сейчас он вспомнил предупреждение Кроули по поводу этого лука. Первую половину траектории выпущенная из него стрела летела ровно, но потом резко опускалась.
– Все, на дальние расстояния я больше не стреляю, – сообщил он Тягаю, который в ответ лишь повел ушами. Уилл бросил взгляд на собаку, медленно вилявшую хвостом. Похоже, ей понравилось, что стрела хоть как-то попала в Баттла.
Оглянувшись, Уилл увидел, что дорога пуста. Никто их больше не преследовал, поэтому он слегка ткнул Тягая одним коленом, направляя его к лесу.
Ормана и его секретаря он догнал метрах в ста по тропе, там, где и велел им остановиться. Орман навалился на шею лошади, все больше погружаясь в бессознательное состояние. Он покачивался в седле и бормотал что-то несвязное.
– Как он? – спросил Уилл Ксандра, хотя и так все было понятно без слов.
Секретарь нахмурился:
– У нас мало времени. Как ты думаешь, где нам искать Малкаллама?
Уилл покачал головой:
– Наверное, где-то в самом центре глухого леса. Но это лишь предположение.
– Нужно что-то делать, – беспокойно продолжал секретарь, поглядывая на своего хозяина.
Уилл беспомощно огляделся по сторонам, надеясь, что к нему придет какая-нибудь мысль. Он знал, что, несмотря на его навыки рейнджера, они могут сутками блуждать в этой чащобе с ее пересекавшими друг друга и петлявшими тропинками. Только у них не было в запасе этого времени. Счет шел на часы, а то и на минуты.
Его взгляд упал на собаку, терпеливо сидевшую в ожидании приказа и склонившую голову набок. Вот он, их шанс.
– Поехали, – бросил он Ксандру и подтолкнул Тягая, заставляя его идти вперед по тропе, по которой они с Элис проехали накануне.
