на платье.
– Что вы… собираетесь сделать? – прошептала я, вся дрожа от неясного предчувствия.
– Я собираюсь доставить удовольствие своей законной жене, – выдохнул мне в шею генерал и накрыл ладонью высвобожденную из выреза грудь.
Платье на мне вспыхнуло, гобелены вспыхнули, комната завертелась в пьянящем водовороте. Жаркие ладони ласкали умело и медленно. Голова кружилась, томительно и сладко пульсировало в животе.
– Пожалуйста… не надо, – вслух просила я, а тело плавилось от сладости и умоляло: «Пожалуйста, еще…»
Я закусила губу, едва сдерживая стон, когда рука генерала скользнула под юбки.
– Вы так прекрасны, моя пичужка, – шепнул он. – Прекрасны и… невинны.
Я мгновенно вспыхнула и откинулась на его плечо, млея от возбуждения и постыдной ласки. Мои бедра трепетали, перед глазами расходилось жаркое марево, жар тек по венам, вспенивая кровь.
– Нет-нет, моя дорогая, – задыхаясь от страсти, шептал генерал. – Еще слишком рано… еще не время… я не хочу так быстро…
Из моего горла вырывались всхлипы, я бредила, тая в ощущениях, и чувствовала, что это произойдет сейчас, вот-вот… Горячая дрожь, прокатившаяся по телу, оборвалась вдруг ослепляющей вспышкой. Я закричала, растворяясь в сладостной пульсации, теряясь во времени и пространстве, и очнулась на полу, дрожащая от невообразимого томления.
– Прелестно, – сквозь обложившую уши вату донесся насмешливый голос генерала. – Вы страстная особа, Мэрион. Вижу, вам понравилось.
Я снова всхлипнула и стиснула зубы. Генерал холодно улыбнулся и повернулся спиной, скрывая свое возбуждение.
– Но за все приходится платить, – бросил он через плечо. – За вашу глупую выходку вы останетесь без обеда. И без ужина, разумеется. А за доставленное удовольствие – о, не сомневайтесь, пичужка! Мне понравилось не меньше вашего! – я снизойду до ваших просьб и не только прикажу привезти сюда вашу горничную, но и дарую еще один день жизни. Не благодарите.
Я подняла мокрое лицо, откинула со лба налипшие волосы и процедила:
– И не… собираюсь. Если вы смогли получить… мое тело, не значит, что вы властны над моим сердцем. Я не полюблю вас. Никогда. Никогда!
Генерал полоснул по мне огненным взглядом, сверкнувшим в глубине темных очков, и я замерла, но он промолчал. Отпихнув сапогом баррикады, герцог фон Мейердорф вышел из комнаты, оставив меня раскрасневшейся и опустошенной.
Глава 6
Проклятие рода Мейердорф
К вечеру жутко захотелось есть. Сказывались и переживания, и пылкие ласки законного муженька. При одном воспоминании о них щеки вспыхивали, а в груди поднималась злость. Как он мог? Мерзавец! Чудовище! Как можно так поступить с честной девицей? Я останавливалась и вздыхала, прижимая ладони к полыхающему лицу. Нет, это не мое тело, а тело невинной Мэрион. Тело, еще не познавшее мужской ласки и слишком легко отзывающееся на нее. Хотя есть в генерале что-то гипнотическое, какая-то магия, от которой честная девушка теряет волю и позволяет творить с собой такое… такое! Но если тело чужое, то разум – мой собственный. И меня настоящую это чудовище не получит!
Я встряхивала головой, садилась на софу, вскакивала и продолжала кружить по комнате, как голодная виверна.
– Пожалуйста, милая Марта, – канючила я у полной служанки. – Принесите мне хотя бы булочку. Или конфетку. Ну что вам стоит?
– Нельзя, – пугливо косилась по сторонам служанка. – Его сиятельство не велел.
– А я тебя поцелую. – Я льнула к ее рукам и смотрела круглыми щенячьими глазами.
Марта вздыхала, но сдалась, и вскоре я уминала плюшку с ароматным чаем.
– Никому ни слова, – пригрозила Марта.
– Вот те крест, – перекрестилась я плюшкой.
Не щи с котлеткой, конечно, но на голодный желудок и это счастье.
Генерал сдержал свое слово и в покои не явился. Я засыпала, нервничая и скручивая в руках простыню, ворочалась с боку на бок, взбивала подушки и подскакивала от каждого скрипа. Приставленная ко мне Марта спала на софе, откинув голову на мягкий валик спинки, и тревожно всхрапывала.
«Нет, это совершенно невозможно», – наконец подумала я, сбросила одеяло и опустила ноги в мягкие пушистые тапочки. Теплая сорочка упала до щиколоток, потянулась за мной шлейфом. Я одернула складки и крадучись прошла по комнате. В приоткрытые шторы лился мягкий лунный свет, месяц улыбался, как Чеширский Кот.
– Смейся, – проворчала я. – Тебе там хорошо, не голодно и не страшно. А я одна в этом жутком месте, всеми оставленная и обреченная на голодную смерть, как узник замка Иф.
Мне вдруг стало себя жалко, я даже шмыгнула носом и закусила губу, чтобы не разбудить служанку. Бедная Маша, бедная Мэрион, в теле которой я оказалась! Умерла ли она от болезни или тихо угасла после того, как я переселилась в ее тело? Или, может, ее сознание тоже перебросилось в другой мир? И теперь она вместо меня очнулась в незнакомом городе перед остановившейся «Приорой» и перепуганной Юлькой? Радует одно: если фройлен Мэрион попала в мой мир, то завалить зачет по немецкому не сможет при всем желании.
