заморыш?
— Я своих не бросаю, Юла.
— Слышал и про это. Но я не предлагаю измены. Зачем изменять принципам? Давай устроим поединок за место в шайке. Всё будет по-честному, вот увидишь. И я выбью любого из твоих. Я сильный.
— Тебе придётся биться со мной, Юла. Только так.
— Чёрт, Креш! — Юла чуть не заплакал. — Мне просто некуда пойти. У меня нет ни стекляшек, ни друзей.
— Отправляйся к Семи холмам, там часто встречаются новички и те, кто ищет спутников…
Это Юла знал и сам, но Креш старался отвечать честно даже врагам и глупцам. Они двинулись дальше и ещё долго слышали за спиной ругань и проклятья Юлы.
Девчонки жили в старом доме, первый этаж которого был сложен из дикого камня, а второй срублен из плохо ошкуренных брёвен. Вряд ли ватага Миры сама его строила. И камень, и брёвна уже покрылись мхом. Им было не меньше ста лет.
Мира доила козу. Её четвёрка вообще не любила охоту, не признавала бродячую жизнь и со временем развела во дворе целую ферму.
— Молока захотели? — оглянулась она на мальчишек.
— Твоё молоко больно уж весело в животе играет, — заметил Стасик. — Приходится бегать в кустики каждый час.
— Я никому ничего не навязываю, сами приходите менять. А кроме молока, у нас сейчас ничего нет. Для кабачков рановато пришли, а картофеля нам самим не хватает.
— Отдай нам Фёклу, — неожиданно предложил Креш.
Неожиданно для всех, но не для себя. Сам-то он задумал сделку, едва увидел в девчоночьей ватаге рыжую приживалку. Мире его слова не понравились. Она оставила козочку и встала, оглядев строго всю четвёрку.
— Ишь ты! — Мира упёрлась в бока кулаками. — Баловать с девчонкой надумали?
— Очень надо баловать с такой страхолюдиной! — фыркнул Хитрован.
Фёкла приблудилась к ватаге Миры не так давно. Она выглядела стройной и сильной, но лицом была страшна, как осенний бурелом, а Креш сразу отметил, что она рыжая. А за рыжую ведьму, как ему довелось узнать, Мельник обещал отдать самую сокровенную вещицу из всего, что им ещё предстояло добыть для Отрыва.
— Мы дадим тебе за неё большую банку малинового варенья и хороший кусок сала, — сказал Креш.
— Хорошая цена, — согласилась Мира. — Только вам-то девка зачем, если не для баловства?
— Мы обменяем её на камень-сердце у Мельника, — честно сказал Креш. — И уйдём в Отрыв.
— Значит, ты собрал уже весь набор? Молодец!
— Нет, — признал Креш. — Нам не хватает синего пятиугольного стекла и прозрачного кубика. Но и то и другое имеет Ветер, а я знаю, на что он их выменяет.
— Все знают, на что меняет свои сокровища Ветер, — отмахнулась Мира. — На пухнастиков.
Тут её вдруг озарило:
— Ух ты! Стой! Так, значит, у вас есть пухнастики?
— Есть, — гордо заявил Жаба.
— Ой, а покажете?
— Покажем, если покажешь нам трусики, — встрял Хитрован.
— Вот ещё! — Она надулась, потом задумалась и, наконец, кивнула. — Только, чур, вы первые, идёт?
— Ты же знаешь, — важно протянул Хитрован. — Креш всегда держит слово.
— Креш-то держит, а вот ты нет.
Хитрован посмотрел на Креша. Тот пожал плечами и кивнул.
— Покажу. Почему нет?
Мира задрала подол, и вся четвёрка прикипела взглядами к беленьким трусикам с красивым рисунком. Даже Креш не стал делать вид, что его совсем уж не волнует вид того места, где соединяются две загорелые ножки Миры.
Хитрован подался вперёд, но сделал это чересчур резко, так что Мира, опустив платье, отскочила назад.
— Но-но! Не балуй.
— Дура! Я только рассмотреть хотел, что там нарисовано.
— Ёжик там нарисован, — с усмешкой бросил в сторону товарища Стасик.
— Теперь ваш черёд, — напомнила Мира.
