Непобедимые

– Не трогай! – крикнула я запоздало.

Он отдернул пальцы, едва только они коснулись металла.

– Что за чертовщина?

Алара накинула на Орудие куртку и попыталась поднять его, но оно обожгло ей руки даже сквозь материю, и она выронила его.

– Слишком горячо.

– Нужно уходить. Быстрее.

Джаред подтолкнул их к двери, увлекая меня за собой.

Перед входом в камеру столбом стоял Прист. В лице у него не было ни кровинки. Он схватил Джареда за руку и захлопнул тяжелую железную дверь.

На нас дождем хлынули бетонные обломки, но мы точно приросли к полу. Буквы на табличке с именем «Дариен Ширс» на наших глазах дрогнули и расплылись, превращаясь в нечто другое.

АНДРАС ЗДЕСЬ

– Бежим! – закричал Лукас.

Они с Аларой бросились к лестнице, Прист – следом. Перила ходили ходуном – тем сильнее, чем дальше мы продвигались.

Я поскользнулась и рухнула коленями на металлическую ступеньку.

Джаред рывком вздернул меня на ноги, и мы помчались мимо камер. Вокруг оглушительно дребезжали решетки. В коридоре кружили призраки, разбуженные внезапным светопреставлением в их обители. Впрочем, все это были бесплотные духи, и мы проходили прямо сквозь них. Каждый раз меня охватывало тошнотворное ощущение, будто моего загривка касается чья-то холодная рука, отмечая каждая на свой манер.

Лукас выскочил во двор первым. Но вместо того чтобы очутиться на дневном свету, мы оказались в кромешной тьме.

Черное небо пульсировало и клокотало, точно живое. Трескучие разряды молний озаряли тысячи плещущих крыльев, затмевавших солнце.

Это были вороны – многие и многие сотни.

Черный дождь, стеной падающий с небес, насколько хватало глаз.

Алара остановилась как вкопанная. Взгляд ее был прикован к небу. Она что-то прокричала и бросилась бежать как сумасшедшая, но я не смогла разобрать ни слова в оглушительном треске молний и хлопанье крыл.

Казалось, на наших глазах происходит светопреставление, небо обрушивается на землю каскадом темных перьев.

«И все это по моей вине!»

До фургона оставалось всего несколько ярдов. Крыша и лобовое стекло были облеплены воронами. Птицы разлетелись в разные стороны, когда Лукас открыл задок, взмыли в воздух навстречу своему собственному легиону.

Прист рванул молнию сумки и принялся вытаскивать оттуда детекторы электромагнитного поля. Разложив их на полу фургона, он один за другим включил их. Стрелки мгновенно зашкалили. Вспыхнули красные лампочки, приборы надрывно запищали.

Сердце у меня готово было выскочить из груди.

– Это значит, что в фургоне что-то есть?

– Нет. – Прист выглянул из окна на черное волнующееся море. – Это снаружи.

Лампочки мигали быстрее и быстрее, точно таймеры на бомбе.

– Что происходит?

Прист покачал головой:

– Не знаю.

Детекторы один за другим взорвались. Я прикрыла голову руками, пытаясь защититься от острых обломков пластика, пока весь мусор не осел на пол.

По щеке Алары побежала тонкая струйка крови. Она поморщилась, но вместо того, чтобы схватиться за лицо, накрыла ладонью запястье.

Прист с недоумением посмотрел на нее, потом вдруг ахнул и тряхнул рукой:

– У меня кожа просто горит.

Лукас кивнул:

– И у меня тоже.

Джаред закатал рукав. Метка, которая обычно проявлялась, лишь когда ее натирали солью, уже проступила на коже. Но в углублениях не было темных линий. Метка была полностью белой, с валиками опухшей покрасневшей кожи по краям. Лукас, Алара и Прист один за другим открыли свои метки. Они выглядели точно так же.

Мне не нужно было закатывать рукав, чтобы понять, что моя кожа осталась абсолютно чистой.

Алара потрясла рукой в воздухе, пытаясь охладить ее.