Вот зря я это сделала, ибо в следующий миг меня прижали гораздо крепче, и всё тем же мурлыкающим голосом потребовали:
— Мелкая, посмотри на меня…
О Создатели, нет!
— Мелкая… — вновь позвал Теридан.
Я попыталась спрятать лицо у него на груди, но боевик проворно ухватил за подбородок и всё-таки заставил вскинуть голову. Это было одновременно страшно и сладко. Глаза самого несносного принца на свете потемнели, а в улыбке, которая играла на мужественных, красиво очерченных губах, таилось коварство.
— И где же та смелая девочка, которая пришла в мою спальню в разгар снежной бури? — хрипло вопросил Терри. — Где та девочка, которая ослушалась приказа компаньонки и пустила в свою спальню несчастного, растерянного принца? Где та отчаянная голубоглазая магичка, чьи пальчики…
Нет, это выше моих сил!
Я встала на цыпочки и впилась в его губы. Но вовсе не потому, что целоваться хотелось — просто единственный способ заставить боевика замолчать. Брюнет мой план, несомненно, просёк, но сопротивляться даже не думал. Более того… Терри стал таким податливым, таким послушным — позволил моему языку проникнуть в свой рот и тихонечко застонал, когда ладошки скользнули вверх и ногти нецеломудренно вонзились в плечи.
Мир привычно поплыл, реальность закружилась. Несмотря на пронзительный, удушающий стыд, я начала таять. Руки боевика по-прежнему лежали на моей талии, но обжигали даже сквозь ткань, а покорность, с которой он принимал не слишком нежные ласки, пьянила.
И я уже начала забывать, с чего всё началось, когда раздался уверенный стук в дверь, а следом басистый голос их величества.
— Теридан, ну ты как?
Вот будь на месте короля я… я бы тоже, не дожидаясь позволения, вошла. Ведь не абы куда, к родному сыну! Причём раненому.
— Хм… — протянул Вонгард. — Хм…
— Э-э… — добавил сопровождающий дурборского монарха целитель.
Я же отпрянула от Терри и поняла — всё! Уже не краснею. Горю!
— Ну… мы снаружи подождём, — выдержав паузу, сказал Вонгард.
И действительно вышел. И господин Рейер за ним. А я… а мы…
Хохот! Причём хохотал исключительно Терри. И хотя я точно знала — боевик смеётся над собой… Дохлый тролль! Такого стыда я не испытывала никогда! Даже в тот миг, когда поняла, что скидки в доме терпимости обещала не абы кому, а королю, было легче!
Из спальни младшего принца вышла краснее свёклы и глядела исключительно в пол. На реверансы перед Вонгардом и целителем сил не нашлось. В коридоре тоже уделяла внимание исключительно паркету, и лишь оказавшись в своей гостиной, смогла вздохнуть полной грудью и улыбнуться сквозь стыд.
Бетти, которая привычно сидела у окна и вышивала, моё состояние заметила, спросила, округлив глаза:
— Госпожа Эмелис, что случилось?
Я, разумеется, не призналась, а про себя решила — больше никаких компрометирующих ситуаций, никаких поводов для сплетен. Никаких визитов в покои принца! Совместные ночёвки отныне тоже запрещаются. Только после свадьбы!
Сцена явления Вонгарда и Рейера впечатлила так сильно, что за завтраком, который проходил в компании Венты и Терри, я по большей части молчала. Нет-нет, я не расстроилась, и даже смущение уже прошло, просто… слишком велика была вероятность рассмеяться. Тем более что Терри всячески к этому склонял: уголки его губ красноречиво дрожали, а глаза блестели поярче любых бриллиантов.
Зато моя компаньонка была предельно серьёзна и очень расстроена. В результате чего младшему принцу пришлось раз десять рассказать о вчерашнем происшествии и прочитать маленькую лекцию по анатомии в подтверждение слов о том, что рана, которую нанёс один из подельников Ситара, — пустяк.
А после завтрака мой синеглазый кошмар сбежал…
Я, разумеется, догадалась, что он в тайную канцелярию помчался, но останавливать не стала. Страх? Да, страх был, вот только Терри — принц, и он не может оставаться в стороне от таких дел. К тому же… он точно не из тех мужчин, которым можно запретить. Да и стоит ли запрещать? Просить остаться рядом из эгоистичного страха перед опасностью, которой он, вероятно, подвергнется? Нет, о таком можно просить только ребёнка, но никак не мужчину. Мужчин подобная забота убивает.
С этими мыслями я принялась разбирать коробку, которую передали из академии. Учебники, тетради, черновики диплома — всё смешали в одну кучу, и это было ужасно, но не так страшно, как могло бы быть.
Дело происходило в гостиной. Вента наблюдала за мной из кресла и недовольно морщила нос. Старушка по-прежнему настаивала на соблюдении рекомендаций целителя, то бишь на постельном режиме, но я отказалась категорически. Глупо пролёживать в постели, если даже Рейер, у которого вчера
