тоннель. Свободолюбивые животные реагировали на переход крайне нервно. В итоге переброска драконов, которая, кстати, началась задолго до моего появления во дворце, заняла почти месяц.
Зато после того, как всё закончилось, а драконы пережили несколько дней акклиматизации, начались разведывательные полёты. Землю определяли по островкам скал и гейзеров, данные были очень условными, но бесконечно ценными. В какой-то момент предполагаемые масштабы территории начали откровенно пугать, причём не столько меня, сколько архимага… Но наши страхи, разумеется, никого не интересовали.
А самого Лауна нисколечко не интересовал тот факт, что я устаю как селянин во время покоса — каждый раз, покидая мои покои, глава дурборского Ордена напоминал о грозящих экзаменах. Если бы не эти напоминания… нет-нет, я бы и без них учила! Но так приходилось учить ещё активнее — просто для того, чтобы Лаун отвязался.
Довеском к занятиям было чтение книг, принесённых в своё время Вонгардом. Король, в отличие от главы Ордена, экзаменов не назначал и не пенял, но книги оказались невероятно полезны. Культурные особенности, заселённость, климат, доходность разных регионов Дурбора — в общем всё то, чего так или иначе касались на совещаниях, посвящённых Новой земле. Это было интересно и просто нужно.
Впрочем, бесполезный «довесок» в моей жизни тоже имелся. Он образовался через несколько дней после первого совещания у Вонгарда и практически на следующий день после того, как король перекрыл доступы в административное крыло и на жилой этаж. Мне пришлось начать некое подобие светской жизни…
Вернее, это даже не подобие было, а тень, причём бледная-бледная. Просто прогулки, ни к чему не обязывающие знакомства с обитателями дворца, очень редкие посещения общей обеденной залы… И всё это с единственной целью — показать дурборской аристократии, что верилийская гостья жива и даже выздоравливает.
Правда, кое-какие сплетни всё-таки поползли… Народ начал шептаться о том, что верилийскую златовласку — а именно таким прозвищем меня наградили при дворе — держат в заточении. Подоплёка у слухов была самая что ни на есть реальная — за пределы дворца меня не выпускали. Просто один несносный брюнет, который по-прежнему активно интересовался судьбой и местом пребывания Ситара из рода Ланкор, решил, что так будет безопаснее.
Я не спорила. Не спорила потому, что видеть этого самого брюнета стала так редко, что на выяснения отношений просто не хватало времени. Вернее, его бы могло хватить на тысячу маленьких скандалов, но… но я предпочла другой вид общения: горячие губы и возмутительные глупости на ушко.
Да и как можно скандалить с тем, кто приползает в твои покои под вечер, едва ли не в полумёртвом состоянии? Ведь на мои плечи легли только вопросы магического обеспечения, а на плечи Теридана… на плечи Теридана всё остальное. Нет-нет, он не был один! Ему помогали и Вонгард, и Крист, и советники, но… слишком много работы. Слишком многое нужно решить, распланировать, обговорить, сделать.
Ещё одним поводом не дуться на Терри стало осознание того факта, что с некоторых пор процесс тормозился именно из-за меня. У моего синеглазого сокровища не было сил и времени заниматься прямыми обязанностями, потому что… он за девушкой сперва ухаживал, потом гонялся.
Я не знала, как относиться к этому обстоятельству. С одной стороны, это очень неправильно — пренебрегать долгом из-за любви, а с другой… выходит, что я ценней целого ну если не королевства, то герцогства?
И опять-таки, мне совсем не хотелось сравнивать, но Ридкард на подобные жертвы не способен. Мой отец — тоже. Никто из них никогда бы не сделал столь неправильный выбор, они бы предпочли договориться. Я прям-таки слышу этот разговор:
— Эмелис, сейчас не время для капризов и слёз. Держи себя в руках. Когда всё наладится, мы обязательно обсудим. Позже, Эмелис! Позже, не сейчас.
Им всегда было некогда, а Терри… Нет, домашний арест — ничтожная плата за его спокойствие. И я, честно говоря, готова заплатить больше, правда, большего никто не просит…
А ещё, несмотря на усталость и занятость, Терри не забывал присылать цветы. К счастью, снова по одному букету в день.
Я, как и раньше, держала двери своей спальни закрытыми, и боевик нисколечко не настаивал — ну разве что дразнился, целовал так, что я то и дело оказывалась на грани, и только чудо не позволяло сорваться и эту грань переступить. Но, тем не менее, никаких целомудренно-белых роз в мою спальню больше не приносили. Только алые, оранжевые и розовые.
Глупость, конечно, но факт отсутствия белоснежных букетов радовал. Не знаю почему, но те розы ужасно раздражали. Когда они начали увядать и Бетти вознамерилась выбросить цветы, у меня случился маленький праздник. Я отложила планы и чертежи, лично помогала горничной вынимать охапки из ваз, и даже перспектива исколоть руки не остановила.
Ещё одна глупость — после того как горничная вынесла те розы, мне даже дышать легче стало. И знай я в тот момент, что скоро вновь обнаружу в своей спальне цветы с белоснежными лепестками… со мной бы истерика случилась.
Но я не знала. Не подозревала. И надвигающейся беды не чувствовала…
