– А что будет с индейцами? – полюбопытствовал Джейми, тоже всматриваясь во тьму, как будто пытался рассмотреть в тенях будущее. – Их победят и прогонят?
Я снова вздрогнула и поджала пальцы ног.
– Да, так и будет. Большинство убьют. Немало бросят в тюрьмы.
– Ну и хорошо.
– Как посмотреть, – сухо сказала я. – Не думаю, что индейцы с тобой согласятся.
– Пожалуй, – отозвался Джейми. – Но когда чертов демон попытается содрать с меня скальп, меня что-то не очень будет волновать его мнение, саксоночка.
– Нельзя так просто их обвинять, – возразила я.
– Очень даже можно. Если индеец сдерет с тебя скальп, то я еще как его обвиню, уж поверь.
– А тебе понравится, если вдруг появятся чужаки, которые будут убивать твой народ и лишат тебя родной земли, где вы жили испокон веков?
– Уже появились, – жестко сказал Джейми. – Иначе я по-прежнему жил бы в Шотландии, верно?
– Ну… – запнулась я. – В смысле… в таких обстоятельствах ты бы тоже сражался, так?
Джейми глубоко вздохнул.
– Если англичанин нападет на мой дом, – произнес он, – конечно, я с ним сражусь. И убью не моргнув глазом. Но я не буду сдирать с его головы кожу и размахивать ею как флагом. И причиндалы его есть не стану. Я не дикарь, саксоночка.
– Я и не говорила, что ты дикарь! Просто…
– Кроме того, – неумолимо продолжал он, – я не собираюсь убивать индейцев. Пусть только ко мне не лезут, тогда и я их не ничуть не побеспокою.
– Уверена, их такая новость обрадует, – пробормотала я, решив, что на сегодня довольно уговоров.
Мы лежали, прижавшись друг к другу, и смотрели на звезды. Я вдруг почувствовала себя до слез счастливой – и одновременно напуганной. Сколько еще проживут наши чувства? Когда-то я считала, что вечно, но я была куда моложе…
Скоро, даст бог, мы осядем, найдем свой дом, начнем новую жизнь. Это предел моих мечтаний. Однако с моего возвращения прошло всего несколько месяцев. Каждое касание, каждое слово пока переплетались с воспоминаниями и отдавали ощущением первой встречи. Что случится, когда мы вновь друг к другу привыкнем, бок о бок погружаясь в рутину?
– Как думаешь, я тебе надоем? – пробормотал Джейми. – Когда мы осядем?
– Я только что подумала то же самое о тебе.
– Нет, – сказал он с улыбкой в голосе. – Мне-то ты точно не надоешь, саксоночка.
– Откуда ты знаешь?
– Раньше такого не было. Мы были женаты три года, и в последний день ты оставалась для меня такой же желанной, как в первый. Даже больше, наверное, – добавил он тихо, тоже вспоминая, как мы на прощание занимались любовью, прежде чем Джейми отправил меня в будущее сквозь камни.
Я наклонилась и поцеловала его. Теперь он был чистым и свежим, однако по-прежнему слегка пах былой страстью.
– Ты для меня тоже.
– Тогда не думай об этом, саксоночка, и я не стану. – Джейми погладил меня по волосам, убирая влажные кудри со лба. – Наверное, я всю жизнь буду тебя любить. Сколько я ни спал с тобой, ты все равно находишь чем удивить, как сегодня.
– Да? А что я сделала?
– Ну… хм… я не… то есть… – вдруг смутился он.
– М-м? – Я поцеловала кончик его уха.
– Когда я пришел… то, что ты делала… то есть, ты делала то, что я подумал?
Я улыбнулась, уткнувшись в его плечо.
– Зависит от того, что ты подумал.
Джейми перекатился на бок.
– Сама прекрасно знаешь.
Я коснулась его подбородка с выступившей щетиной.
– Да, я знаю. И ты прекрасно знаешь. Зачем спрашивать?
– Ну, я… я не думал, что женщины таким занимаются, вот и все.
– Занимаются. Мужчины тоже, – чуть улыбнулась я. – Ты точно. Сам говорил, что когда был в тюрьме…
– Это другое дело! – Джейми шевельнул губами, подбирая слова. – Я… тогда не было другого выхода. Не мог же я…
– А вне тюрьмы? – Я села и поправила влажную копну волос, поглядывая на него через плечо.
Кажется, Джейми покраснел.
