девушки. – Сварливая. Кокцигодинианцы обычно такие по жизни.
– Ладно-ладно. Кошка священника…
– Стой, – перебил ее Роджер, указывая вперед. – Вон поворот.
Брианна свернула на совсем узенькую дорогу, отмеченную красно-белой стрелкой с надписью «КЕЛЬТСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ».
– Огромное спасибо, что подвезла. Даже не подозревал, что фестиваль так далеко забрался.
– Да не так уж далеко, – удивилась Брианна.
– Полторы сотни миль!
Девушка едва заметно усмехнулась.
– Отец всегда говорил, что в этом и заключается разница между американцами и англичанами. Англичанин назовет сто миль дальней дорогой. Американец скажет, что сто лет – это долго.
Роджер рассмеялся от неожиданности.
– Однозначно. Тогда ты, выходит, американка?
– Наверное. – Улыбка Брианны померкла.
Разговор затих. Несколько минут было слышно лишь, как шуршат шины и свистит ветер. Стоял прекрасный летний день. Жаркая сырость Бостона осталась далеко позади, машина мчалась по серпантину все выше и выше, к чистому горному воздуху.
– Кошка священника – глубинная кошка, – наконец тихо проговорил Роджер. – Я сказал что-то не то?
Взгляд Брианны на миг стал печален.
– Кошка священника – гордая кошка. Нет, дело не в тебе. Хотя… в тебе, но ты не виноват.
– Кошка священника – дремучая кошка.
– Кошка священника – давно запутавшаяся кошка… Извини, зря я сказала.
Роджеру хватило ума не расспрашивать. Вместо этого он достал из-под сиденья термос.
– Хочешь чаю с лимоном? – Роджер протянул Брианне чашку, но девушка скорчила рожицу и покачала головой.
– Нет, спасибо. Ненавижу чай.
– Точно не англичанка, – прокомментировал Роджер и тут же пожалел о сказанном: Брианна напряженно вцепилась в руль, хотя ничего не ответила. Роджер молча принялся за чай.
Она и внешне не напоминала англичанок, несмотря на наследственность. Роджер подозревал, что дело тут даже не в манере одеваться. Американцы казались более… А какими, собственно? Яркими? Пылкими? Более… Просто другими. В Брианне Рэндалл явно скрывалось нечто другое.
Машин на дороге становилось все больше, они медленной очередью ползли к въезду на территорию фестиваля.
– Слушай, – вдруг сказала Брианна, не сводя взгляда с номеров автомобиля впереди, – я хочу объясниться.
– Тебе нечего мне объяснять.
Брианна раздраженно вскинула рыжую бровь.
– А кому еще? – Она поджала губы и вздохнула. – Ладно, самой себе тоже. Но я должна.
Роджер потягивал терпкий чай. Может, теперь она скажет, что зря согласилась встретиться? Он думал об этом весь долгий перелет, ерзая на тесном сиденье самолета. А потом увидел ее в холле аэропорта – и все сомнения тотчас исчезли.
Не возвращались они и на протяжении этой недели. Роджер хотя бы мельком, но виделся с Брианной каждый день. А в четверг днем даже сходил с ней на бейсбольный матч на стадион Фенуэй-Парк. Роджер нашел игру слишком путаной, а вот любовь Брианны к ней – очаровательной. Однако он уже буквально считал часы до отъезда и потому с нетерпением ожидал тот день, который они смогут целиком провести вместе.
Впрочем, это вовсе не означало, что его чувства взаимны. Роджер глянул на очередь машин. Въезд виднелся где-то в четверти мили. То есть осталось минуты три.
– В Шотландии, – начала Брианна, – когда все случилось… с мамой… Ты был великолепен, Роджер, правда. – Девушка не поворачивалась, но он заметил, как ее глаза заблестели от слез.
– Ничего великолепного. – Роджер стиснул кулаки, чтобы не потянуться к ней. – Мне было интересно.
Брианна коротко рассмеялась.
– Да уж. – Она притормозила и повернулась к Роджеру. Даже широко распахнутые, ее глаза казались чуть раскосыми, как у кошки. – Ты возвращался к камням? К Крэг-на-Дуну?
– Нет, – коротко ответил Роджер. А потом добавил как можно небрежнее: – Я не часто бываю в Инвернессе, тем более, что как раз шла учебная четверть…
– А может, кошка священника – трусливая кошка? – с легкой улыбкой сказала Брианна.
– Кошка священника до смерти боится этого места, – кивнул Роджер. – И близко не подойдет, даже если там все сардинами завалят.
