сражаться с ним, тем более что официального войска у Триона нет, а значит, главное его оружие – это осмотрительность.
– Так что думают регуляторы? – спросила я Хазбенда. – Что они намереваются делать?
Тот испуганно вздрогнул.
– Делать?
– Ваши люди ведь собрались там не просто так, – заметил Джейми.
Хазбенд не стал спорить.
– Конечно, – с достоинством выпрямил он спину. – Хотя вы ошибаетесь, это не мои люди, если не считать того, что все люди – братья. Что же до их цели, они хотят выразить протест против злоупотребления властью. Против введения незаконных налогов, изъятия земель…
Джейми нетерпеливо взмахнул рукой.
– Да, Эрмон, я все это слышал. И ваши памфлеты читал. Вы сами-то чего хотите?
Квакер безмолвно приподнял густые брови.
– Трион не скрывает своих планов. А вы – скрываете. И в конечном счете они разнятся с интересами регуляторов, так ведь?
Джейми смотрел на Хазбенда, потирая пальцем длинный нос. Тот почесал подбородок.
– Вы о том, что я привез письмо, хотя мог бы его придержать?
– Именно.
Хазбенд глубоко вздохнул и потянулся, громко хрустнув суставами.
– Даже если забыть о том, что я думаю о подобном поступке, друг Джеймс… Я ведь уже говорил, как много для меня значит ваша дружба?
– И для меня тоже, – улыбнулся Джейми краешками губ.
– Предположим, генерал Уоддел выступит против регуляторов. Как думаете, с кем им лучше столкнуться: с враждебно настроенными незнакомцами или своими приятелями-соседями?
– Из двух зол выбирают меньшее… И я, выходит, меньшее зло. Понятно.
– Именно так, друг Джеймс. Я последние десять дней провел в седле, ездил по всем западным колониям, пытаясь распродать имущество. Регуляторы не представляют угрозы, мы не желаем разрушений, мы хотим лишь, чтобы наши жалобы услышали. В Солсбери соберутся те, кто пострадал от властей, мы надеемся привлечь внимание к вопросам, которые важны для всех. Хотя симпатий тех, кто далек от наших проблем, мы не ждем.
Джейми перестал улыбаться.
– Мои симпатии на вашей стороне, Эрмон. Дело в том, что я… я полковник милиции. И выполню свой долг, по душе он мне или нет.
Хазбенд отмахнулся.
– Я не прошу забыть о долге. Хотя приехал с просьбой. У меня жена, дети… Если им придется спешно уезжать…
– Отправляйте их сюда. Здесь они будут в безопасности.
Хазбенд уронил плечи, зажмурился и вздохнул. Потом открыл глаза и положил руки на стол, собираясь подняться.
– Благодарю. Что до кобылы – оставьте пока себе. Если моей семье она понадобится, я за ней пришлю. Если нет… пусть лучше будет у вас, чем достанется какому-нибудь продажному шерифу.
Я почувствовала, что Джейми хочет возразить, и предупреждающе положила руку ему на колено. Эрмону Хазбенду сейчас больше нужна поддержка, нежели кобыла, которую он не в силах прокормить.
– Мы позаботимся о ней, – сказала я с улыбкой. – И о ваших близких, если придется. Как ее зовут, кстати?
– Кобылу? – Хермон встал на ноги и вдруг задорно усмехнулся. – Ее зовут Джеруша, хотя моя жена называет ее Миссис Свинка. Боюсь, аппетит у нее чрезмерный, – смущенно добавил он для Джейми, который при слове «свинка» ощутимо напрягся.
– Пустяки. – Джейми, видно, с большим трудом отогнал мысли о свинье и встал, глядя в окно: лучи послеполуденного солнца заливали золотом подоконник и пол. – Уже темнеет, Эрмон. Может, переночуете у нас?
Тот покачал головой и наклонился за сумкой.
– Нет, друг Джеймс, благодарю. Мне еще много куда надо успеть.
Я настояла, чтобы он подождал, пока ему соберут еды в дорогу. Джейми тем временем седлал мула. Я слышала, как они переговариваются во дворе, хотя голоса звучали так тихо, что я не разобрала ни слова, только самую последнюю фразу, когда вынесла сверток с сэндвичами и бутыль пива. Джейми как раз напористо спросил: «Эрмон, вы уверены, что это разумный поступок? И что иначе нельзя?»
Тот ответил не сразу. Забрал у меня сверток, благодарно кивнул. Потом, держа мула на поводу, все-таки повернулся к Джейми.
– Я частенько вспоминаю о Джеймсе Нейлере. Слышали о нем?
Мы с Джейми недоуменно переглянулись, и Эрмон улыбнулся в бороду.
– Он был членом Общества Друзей, одним из первых, кто присоединился к Джорджу Фоксу. Человек твердой веры, хотя и не без некоторой… экстравагантности. Однажды Джеймс Нейлер побежал голым по снегу, крича о падении города Бристоля. Джордж Фокс спросил его: «Уверен ли ты, что
