В письме губернатора заявлялся недвусмысленный приказ: все здоровые мужчины должны вступить в ряды милиции и к середине декабря явиться в Солсбери. Тут уж не до стройки. Впрочем, надеюсь, Джейми что-нибудь придумает. А то котенок все время прятался в моем шкафу с медицинскими инструментами, а кухня каждое утро походила на полотно Иеронима Босха.
Зато воздух прогревался быстрее, и теперь здесь было тепло и шумно. В такой толпе я не сразу заметила лишние лица.
– Ты что тут делаешь? – поразилась я, увидев в углу свою дочь, завернувшуюся в пыльный плед.
Она сонно моргнула и поправила Джемми, увлеченно сосущего молоко, невзирая на шум и суету.
– Посреди ночи к нам заявились Мюллеры. Восемь человек. Они плохо говорят по-английски, но, как я поняла, их па позвал.
– Правда? – Я потянулась за кусочком пирога с изюмом, уведя его из-под носа юного Чишолма. – Они все еще здесь?
– Угу… Спасибо, мама. – Она взяла у меня половинку пирога. – Да. Па забрал Роджера до рассвета, но Мюллеры ему, судя по всему, пока не нужны. Когда Роджер ушел, старый Мюллер поднялся с пола, сказал: «Bitte, Maedle» и лег рядом со мной. – Брианна залилась румянцем. – Так что я решила прийти сюда.
– О. – Я не сдержала улыбки. – Это, наверное, Герхард.
Старик фермер не понимал, почему должен морозить кости на твердом полу, если в теплой кровати есть место.
– Наверное, – пробурчала Брианна, набив рот. – Я знаю, он безобидный, но все же…
– Да уж, – иронично согласилась я.
Герхард Мюллер был патриархом большой семьи немцев, жившей между Риджем и Салемом. И безобидным этого человека я бы не назвала.
Джейми рассказывал о скальпах, прибитых к двери его сарая. Женских скальпах, с длинными черными волосами. «Совсем как живые, – сказал тогда Джейми. – Словно птицы, пришпиленные к стене». А белый скальп Герхард принес мне, завернув в тряпку, намокшую от крови… Нет, он вовсе не безобидный. Я сглотнула, проталкивая пирог в пересохшее горло.
– Как бы там ни было, они явно голодны, – объявила миссис Чишолм. Она держала в руках соломенную куколку, мокрую пеленку и извивающегося младенца – и при этом умудрялась потягивать кофе. – Надо бы прибраться здесь, пока немцы не учуяли завтрак и не стали ломиться в дверь.
– А нам есть чем их кормить? – встревожилась я, припоминая, сколько мяса осталось в коптильне. Еще две недели гостеприимства – и запасы растают как дым.
– Конечно, есть, – бодро заявила миссис Баг, ворочая ломтики колбасы на шипящей сковородке. – Сейчас все доделаю, и можете их звать. Ну-ка ты,
Я доела кашу и принялась собирать грязные чашки, а миссис Баг безжалостно выметала с кухни мусор и детей, выдавая при этом десятки поручений Лиззи и миссис Аберфельд – кажется, молодую маму звали Рут, – судя по всему, назначив их своими помощницами.
– Давайте помогу… – начала я робко, но миссис Баг покачала головой и взмахнула метлой в мою сторону.
– Забудьте, миссис Фрейзер! У вас и так достаточно дел… Эй! Куда это вы на чистую кухню в грязных сапожищах?! Вон отсюда и не вздумайте показываться, пока не оботрете их как следует!
Герхард Мюллер в сопровождении детей и племянников в замешательстве застыл у порога. Миссис Баг, ничуть не смущаясь разницы ни в языке, ни в росте (он был выше на целую голову), скорчила гримасу и яростно указала метлой на его сапоги.
Я приветливо махнула ему рукой и, воспользовавшись моментом, сбежала.
Итоги инвентаризации погреба меня подбодрили. К счастью, все оказалось не так плохо, как я думала: запасов должно хватить на зиму, хотя щедрую руку миссис Баг придется-таки ограничить.
Кроме четырех окороков, там нашлись копченые бока, целая полка сушеной оленины и половина свежей туши. Под закопченной крышей гроздьями уродливых цветов висели большие связки потрошеной рыбы. Соленая хранилась в десятке бочек, еще в четырех – свинина. В большом глиняном кувшине – топленое сало; в тех, что поменьше, – нутряной жир и зельц… Насчет последнего я, правда, сомневалась.
Зельц я делала по рецепту одной из женщин Мюллеров в переводе Джейми – но никогда прежде его не видела и не была уверена, что он должен выглядеть именно так. Я подняла крышку и принюхалась; тухлятиной вроде не пахло, только чесноком и перцем. Надеюсь, от отравления трупным ядом мы не умрем, хотя, пожалуй, первым я угощу Герхарда Мюллера.
– Как вы можете привечать этого злодея? – ужаснулась в свое время Марсали, когда Герхард с сыновьями пару месяцев назад наведывался в Ридж. Зная о судьбе индианок, она с отвращением разглядывала немцев.
– А что мне делать? – возмутился в ответ Джейми, не донеся ложку ко рту. – Перестрелять всех Мюллеров, потому что одним Герхардом дело не обойдется, и прибить их скальпы к своему сараю? Боюсь, перестанут доиться коровы.
Марсали, не оценив шутку, сердито нахмурила брови.
– Пусть так. Но принимать их в своем доме, словно друзей!.. – Она перевела взгляд на меня. – Женщины, которых он убил… они же были вашими подругами!
