Встав на колени, я проверила своего главного пациента, который лежал на животе, вытянув перебинтованную ногу. Хирам встретил меня недружелюбно и с грозным «Ме-е-е» выпятил рога.
– Неблагодарный ты козел, – отступила я.
Джейми зашелся смехом, тут же перешедшим в кашель. Он лежал с краю впадины, подсунув под голову свернутое пальто.
– Что до тебя, я насчет гусиного жира не шутила. Снимай плащ и подними рубаху.
Он прищурился и указал взглядом в сторону миссис Бердсли. Улыбаясь про себя его скромности, я все-таки вручила Фанни чайник из седельной сумки и отправила ее за водой и дровами, а сама достала тыквенную баночку ментоловой мази.
Выглядел Джейми откровенно больным: весь белый, с бледными губами, вокруг глаз залегли тени, возле носа – яркие пятна. Дышал он и вовсе ужасно: при каждом вздохе в груди свистело.
– Надеюсь, раз Хирам не стал помирать на глазах у своих коз, ты тоже выживешь.
Я зачерпнула немного душистой мази.
– Я вовсе не собираюсь умирать, – чуть раздраженно отозвался Джейми. – Просто устал. К утру все будет хоро… О господи, ужас какой!
Грудь у него была горячей, а мои пальцы – ледяными. Он дернулся, взвизгнул и попытался отползти. Я вдавила колено ему в живот и, не слушая протестов, принялась втирать мазь. В конце концов он смирился, только изредка хихикал, чихал и невольно попискивал, когда я дотрагивалась до самых чувствительных мест.
Я натерла его так, что кожа покраснела и заблестела от мази, распространяя крепкий аромат перечной мяты и камфоры, потом заботливо укутала теплой фланелью, поправила рубашку, завернула в плащ и укрыла одеялом, натянув его до самого подбородка.
– Ну вот. – Я довольно вытерла руки о тряпку. – Как только нагреется вода, заварю чай из белокудренника.
Джейми с сомнением приоткрыл один глаз.
– Что, на всех?
– Нет, тебе одному. Я-то, пожалуй, лучше выпью конской мочи.
– Я тоже.
– Увы, она не так целебна, насколько я знаю.
Джейми застонал и закрыл глаза, дыша, точно кузнечные меха. Потом вдруг приподнял голову.
– Эта женщина еще не вернулась?
– Нет. Наверное, не может в темноте найти воду. – Я помолчала немного. – Ты… слышал все, что она рассказала?
– Ты про Мэри-Энн и прочее?
– Да.
– Неужели ты ей поверила, саксоночка?
Я ответила не сразу, выковыривая остатки гусиного жира из-под ногтей.
– Сперва да, – наконец призналась я. – Теперь уже сомневаюсь.
Он одобрительно хмыкнул.
– Вряд ли она опасна. Но лучше держи под рукой нож и не поворачивайся к ней спиной. Будем спать по очереди, разбуди меня через час.
Он закрыл глаза, кашлянул и тут же уснул.
Луну порой закрывали длинные облака, и холодный ветер шевелил траву.
– Через час разбудить, значит? – бормотала я, пытаясь устроиться на камнях поудобнее. – Размечтался.
Я переложила голову Джейми себе на колени. Он застонал, но не шевельнулся.
– Небольшая простуда, значит? – осуждающе продолжала я. – Ну-ну!
Повертев плечами, я прислонилась к скошенной стене нашего убежища. Вопреки опасениям Джейми, я не считала нужным следить за миссис Бердсли: та принесла дров, а потом свернулась рядом с козочками и, будучи существом из плоти и крови, уставшим не меньше нашего, тут же заснула. Я слышала ее тихий храп среди сопенья и фырканья коз.
– Из чего ты, по-твоему, сделан? – властно спросила я у спящего Джейми. – Из железа?
Я легонько погладила ему волосы, а он вдруг дернул губами в нежной улыбке. Я уставилась на Джейми в немом удивлении… Нет, он спал. Дышал хрипло, но размеренно, и длинные ресницы отбрасывали тень на щеки. Я украдкой снова погладила его по голове.
И конечно же, на губах опять мелькнула улыбка. Он вздохнул, прижался ко мне и расслабился всем телом.
– О господи, Джейми… – прошептала я сквозь подкатившие слезы.
Уже много лет я не видела такой улыбки. Со времен Лаллиброха, если быть точной. «Ребенком он всегда улыбался во сне, – говорила его сестра Дженни. – Наверное, это значило, что он счастлив».
Я запустила пальцы ему в волосы, чувствуя твердый череп с выпуклостью старого шрама.
