– Вы правда так обо мне думаете? – проговорил он негромко.
– Да, черт возьми! Что мне еще думать? Вы рехнулись! Вы ведете себя так… так отвратительно! Что с вами?
– Отвратительно? – Уайли поразило такое описание его ухаживаний. – Но я… то есть вы… я думал, что вы… я имею в виду, что вы были не против…
– Вы не могли, – решительно заявила я. – Вы не могли подумать ничего подобного. Я никогда не давала вам ни малейшего повода!
По крайней мере намеренно… Я с тревогой сообразила, что, возможно, Филип Уайли расценивал мои действия несколько иначе.
– В самом деле? – На его лице мелькнул гнев. – Позвольте не согласиться, мэм! Кокетка, – повторил он уже совершенно иным тоном. – Никакого повода? Вы дали мне уйму поводов с самой первой нашей встречи.
– Что?! – невольно повысила я голос. – Я с вами беседовала, ничего более. Если, по-вашему, это кокетство, мальчик мой, тогда…
– Не называйте меня так!
О, значит, он все-таки заметил разницу в возрасте, просто не понял ее величину. И тут я с долей страха осознала, что в обществе, где вращался Филип Уайли, заигрывание и в самом деле скрывали под маской подшучивания. Господи, что же я ему наговорила?..
Я смутно помнила разговор с Уайли и его другом Стэнхоупом о гербовом сборе. Да, о налогах и, кажется, лошадях… Но ведь этого явно недостаточно, чтобы возникло такое недоразумение?
– Глаза твои – озерки Есевонские, – процитировал он тихо и горько. – Разве вы не помните вечер, когда я вам это сказал? Песнь песней Соломона для вас – лишь беседа?
Я невольно почувствовала укол вины. Да, мы обменялись этими строками на званом вечере у Иокасты, два или три года назад. И он помнит? Песнь песней была, конечно, опрометчивой темой для разговора. Возможно, одна отсылка… Я мысленно встряхнулась и выпрямила спину.
– Чушь! Вы меня дразнили, и я просто ответила вам в тон. А сейчас пора…
– Вы пришли со мной сюда. Одна.
Он снова шагнул ко мне с решительностью во взгляде. Опять за свое, вот же тупоголовый хлыщ!
– Мистер Уайли, – твердо начала я, ускользая в сторону, – мне ужасно жаль, что вы неправильно поняли ситуацию. Я замужем, счастлива в браке и не испытываю к вам ни малейшего интереса в романтическом плане. А теперь прошу меня простить…
Я протиснулась мимо него и поспешила прочь из конюшни так быстро, насколько позволяли новые туфли. Впрочем, Уайли не стал меня догонять, и я благополучно выбралась наружу. Сердце бешено колотилось.
Возле загона стояли люди. Я повернула в другую сторону и обошла конюшню, пока меня никто не успел заметить. Укрывшись от глаз, я быстро убедилась, что не выгляжу слишком всклокоченной. Не знаю, видел ли кто, как я заходила в конюшню с мистером Уайли.
Из прически выбился лишь один локон, и я аккуратно заправила его обратно, а потом отряхнула юбки от соломы. К счастью, Уайли ничего не порвал, оставалось лишь поправить шаль – и я вновь выгляжу прилично.
– Ты в порядке, саксоночка?
Я подскочила на месте, как пойманный лосось. Сердце екнуло. Я резко развернулась… и увидела Джейми, хмуро изучавшего меня взглядом.
– Чем это ты занималась?
Сердце по-прежнему колотилось где-то в горле, мешая дышать, но я сумела выдавить несколько слов.
– Ничем. Смотрела на лошадей… на лошадь. Кобылу. У нее жеребенок.
– Ага, я знаю. – Джейми странно на меня глянул.
– Ты нашел Ниниана? Что он сказал?
Я принялась поправлять волосы, чтобы избежать его взгляда.
– Он говорит, что это правда… хотя я и не сомневался. Их там более тысячи человек, в лагере под Солсбери. И каждый день приходят новые. А старый пройдоха этому рад!
Джейми нахмурился, постукивая пальцами правой руки по ноге, – явно нервничал. На то были причины. Если даже не принимать во внимание сам конфликт, сейчас стояла весна. Мы смогли приехать на свадьбу Иокасты только потому, что ее плантация располагается в предгорье. Здесь уже вовсю цвели растения – крокусы пробивали землю, словно оранжевые и фиолетовые зубы дракона, на деревьях набухали почки. Недели через две почки начнут лопаться, и во Фрейзер-Ридже наступит время весенних посевных работ. Правда, Джейми предусмотрел подобную ситуацию и договорился с старым Арчи Багом, однако в одиночку Арчи многого не сделает. Что касается арендаторов и поселенцев… если губернатор опять созовет ополчение, на посеве останутся только женщины.
– Люди в том лагере… это те, кто оставил свои земли?
Солсбери тоже лежал в предгорье. Немыслимое дело – чтобы земледелец бросил все в такое время года ради выступления против правительства, неважно, насколько плохого.
– Оставили или потеряли, – коротко ответил Джейми и нахмурился еще сильнее, глядя на меня. – Ты поговорила с тетушкой?
