– А что она могла с ними сделать? – Брианна отбросила с лица прядь волос. На вечер она сделала высокую прическу, однако теперь локоны выбились и липли к влажной коже.
– Их не было, когда она дала мне лекарство.
Роджер хорошо помнил ее бледные длинные пальцы и свое изумление, ведь он никогда не видел ее без этих двух колец, золотого и серебряного.
– Точно? Она никогда их не снимает. Разве что, если приходится делать какую-нибудь гадость. – Брианна нервно хихикнула. – Например, когда Джем уронил свой боби в горшок.
Роджер фыркнул. Так они называли железное кольцо, что вдевают в нос скоту, которое Джем любил грызть. Боби стал его любимой игрушкой, без нее малыш отказывался ложиться спать.
– Би-би? – Джем поднял голову. Глаза его были наполовину закрыты, и он тяжело дышал, но уже начинал интересоваться окружением. – Би-би!
– Ой, зря я про него вспомнила… – Бри легонько покачала Джемми на колене и начала тихо напевать, чтобы отвлечь малыша. – По каньо-о-онам, по пеще-е-ерам… друг мой зла-а-ато добыв-а-а-л… Не оди-и-ин он был, а с дочкой, Клементи-и-ин ее он зва-а-ал…
Темнота вновь напомнила Роджеру то самое чувство уединения и близости, которое он испытал у скамьи под ивами. Правда, в палатке было куда жарче. Рубашка липла к плечам, по спине стекал пот.
– Эй, – слегка пихнул он ногу Бри. – Может, пойдешь наверх и снимешь платье? Долго в нем тут просидишь – потом оно только на тряпки сгодится.
– Ну… – засомневалась она, прикусив губу. – Нет, посижу, ничего страшного.
Роджер поднялся и забрал покашливающего Джемми у нее с колен.
– Иди, – твердо произнес он. – Как раз захватишь его бо… сама знаешь что. И не волнуйся, ты же видишь, пар помогает. Скоро все будет в порядке.
Они еще немного поспорили, и Брианна наконец сдалась. Роджер устроился вместо нее на табурете. Деревянное сиденье напомнило ему об определенном неудобстве, связанном с приливом крови, которое он по-прежнему слегка ощущал, и Роджер поерзал.
– Ничего, от этого не умирают, – пробормотал он Джемми.
Малыш засопел и выдал что-то, начинающееся на «би?..». Роджер коснулся его мягкой щечки тыльной стороной ладони. Жар, похоже спадал, хотя сказать наверняка было сложно.
– Би-би? – тихо квакнул голосок у груди.
– Да, скоро будет. Тише.
– Би-би. Би-би!
– Тш-ш-ш.
– Би…
– И была она как фея… – Роджер начал вспоминать слова песни.
– БИ!..
– И чудесны башмачки! – резко повысил он голос, отчего в палатке и за ее пределами воцарилась испуганная тишина. Роджер помолчал и продолжил колыбельную уже спокойнее: – Э-э… две жестянки от селедки… заменяли каблучки. Дорогая, дорогая, дорогая Клементин… Потерял тебя на-ве-ки, дорогая Клементин.
Кажется, пение подействовало. Джемми прикрыл глазки. Он даже начал сосать палец, но не смог дышать заложенным носом. Роджер осторожно обхватил ладонью его кулачок, липкий и крошечный.
– Ровно в девять приводила она уточек поить… Это ж надо ей споткнуться, прямо в реку угодить…
Веки малыша затрепетали и наконец сомкнулись. Вздохнув, Джемми обмяк. На каждой ресничке дрожали капельки – слезы, пот, пар или все вместе.
– Алы губки под водою все пускают пузырьки… Но пловец я никудышный и не спас ее, увы. Дорогая, дорогая…
Роджер вновь утер лицо, а потом наклонился и поцеловал Джемми в шелковистую влажную макушку. Спасибо, думал Роджер, искренне благодарный всем, начиная с Бога.
– Дорогая… Клементин…
Глава 48. Незнакомцы в ночи
К тому времени как я проверила всех своих пациентов и отправилась спать, была уже глубокая ночь. Девейн Бьюкенен получил легкую рану плеча – Ронни Кэмпбелл забыл поднять пистолет повыше во время «салюта» на берегу реки, – однако после перевязки чувствовал себя хорошо. Перепугавшийся Ронни так накачал друга спиртным, что у него сейчас явно ничего не болело.
Один из рабов Фаркуарда, Растус, сильно обжег ладонь, когда снимал жареную птицу с вертела. Все, что я смогла сделать, – обернуть его руку чистой тканью и опустить в миску с холодной водой. И прописала джин, для внутреннего применения. Еще мне пришлось иметь дело с пьяными в стельку молодыми людьми, которые щеголяли синяками, ссадинами и дырками на месте зубов в результате драки за игрой в кости. Шесть случаев несварения я излечила
