Роджер нахмурил темные брови, как будто ему мешал солнечный свет. Голова разболелась? У меня самой ощущение странной пустоты в черепе сменилось пульсирующей болью.
– Нет, – ответил он и с силой потер лоб. – Человек двадцать к тому времени уже начали слегка шататься, но, по-моему, просто пьяные.
– А лейтенант Вульф? – Дункан немного покраснел, заметив, что все взгляды обратились к нему, но упрямо продолжил: – Певчий Дрозд сказал, что в гостиной он появился мертвецки пьяным. Мог он выпить полбокала настойки опия или что там было, а остаток отдать рабыне?
– Не знаю, – произнесла я с сомнением. – Если кто-то вообще мог за час дойти до такого состояния при помощи одного алкоголя…
– Когда я проверял гостей, лейтенант с бутылкой в руке подпирал стену склепа, – сказал Роджер. – Пьяный в стельку.
– Ага, в кусты он свалился уже позже, – вставил Джейми тоже с сомнением на лице. – Видел его днем. Но он выглядел просто пьяным, а не как та женщина.
– Время почти сходится, – задумчиво проговорила я. – Так что вероятность есть. Кто-нибудь видел лейтенанта потом, в течение дня?
– Да, – подал голос Улисс. – Он вошел в дом во время ужина и приказал мне найти ему лодку, а затем тут же уплыл. Все еще очень пьяный, но вполне в сознании.
– В сознании, как же… – буркнула себе под нос Иокаста и помассировала виски пальцами. Кажется, она тоже мучилась от головной боли.
– Полагаю, тогда лейтенанта нельзя назвать подозреваемым? Или подозрительно уже то, что он так внезапно уехал?
Брианна, единственная, кто не пал жертвой боли в голове, бросила немного сахара в чай и размешала. Джейми прикрыл глаза, морщась от звука.
– Вы ничего не пропустили?
Иокаста, внимательно слушавшая разговор, наклонилась к столу и, постучав пальцами то тут, то там, нашла небольшой серебряный бокал.
– Племянник, ты показывал мне бокал, из которого пила Бетти. Вроде этого?
Она держала в руке новенький бокал из чистого серебра, с едва заметной гравировкой. Позже, когда он начнет покрываться патиной, чернота набьется в линии, делая рисунок заметным, а пока буква «И» и крошечная рыбка терялись в блеске металла.
– Да, тетушка, – ответил Джейми, касаясь ее руки с бокалом. – Брианна говорила, что он из набора?
– Я подарила их Дункану утром в день свадьбы. – Она отставила бокал и накрыла его длинными тонкими пальцами. – Мы с Дунканом пили из них во время завтрака, а остальные четыре оставались здесь.
Иокаста махнула рукой на небольшой буфет позади, где стояли блюда с беконом и яичницей. Вдоль стенки буфета были выставлены декоративные тарелочки и хрустальные бокалы для хереса. Я посчитала: все шесть серебряных бокалов с рыбками находились на столе, наполненные портвейном, который Иокаста любила выпить за завтраком. Понять, из какого опоили рабыню, было невозможно.
– Улисс, ты не выносил бокалы в гостиную в день свадьбы? – спросила Иокаста.
– Нет, мэм! – ответил глубоко уязвленный Улисс. – Конечно, нет.
Иокаста кивнула и обратила взор слепых глаз на Джейми, а потом и на меня.
– Видите, – просто сказала она, – это был бокал Дункана.
На лице Дункана отразилось изумление, затем тревога, когда он понял намек.
– Нет… О нет. Не может быть!
На его обветренной коже выступили капельки пота.
– Друг, тебе позавчера кто-нибудь предлагал выпить? – напряженно спросил Джейми.
Дункан беспомощно пожал плечами.
– Да все предлагали!
Конечно, все-таки он был женихом. Впрочем, он так и не принял ни один из напитков – из-за расстройства желудка, вызванного переживаниями. Равно как и не заметил, предлагали ли ему именно этот серебряный бокал.
– Господи, Макдью, я был совершенно не в себе! Даже протяни мне кто живую змею в руке…
Улисс взял с подноса льняную салфетку и деликатно предложил Дункану. Тот, не глядя, взял ее и вытер лицо.
– Вы думаете, что кто-то пытался отравить Дункана?
Удивление в голосе Роджера явно не льстило, но Дункан не обиделся.
– Почему? – растерянно произнес он. – Кто может меня ненавидеть?
Джейми тихонько хохотнул, и напряжение чуть отпустило. Действительно, несмотря на ум и способности, Дункан обладал таким скромным характером, что было невозможно представить, как он мог кого-либо задеть или оскорбить.
– Ну, друг, – тактично заметил Джейми, – может, дело не в тебе лично?
Он поймал мой взгляд и криво усмехнулся. На его жизнь уже не раз покушались отнюдь не из-за его поступков, а из-за того, кто он такой. Впрочем, порой его пытались прикончить и за поступки.
Иокаста, похоже, думала о том же.
