Если бы все не пошло наперекосяк, мужчины бы просто заставили меня вывести их к складу и исчезли, надеясь скрыться до того, как кража будет обнаружена. Оставили бы они нас с Марсали в живых, зная, что мы можем поднять тревогу и описать их? Может, да, а может, и нет. Но в хаосе, последовавшем за нападением Марсали, первоначальный план развалился. И что теперь?
Мужчины начали выходить из круга, хотя споры продолжались. Ко мне приближались шаги.
– Говорю тебе, так не пойдет, – горячо настаивал какой-то мужчина. По гнусавому голосу я поняла, что это джентльмен со сломанным носом, – очевидно, недавняя травма его не усмирила. – Убей ее сейчас. Оставь здесь. Ее никто не успеет найти до того, как звери растащат кости.
– Да ну? Если ее никто не найдет, они подумают, что она все еще у нас, так ведь?
– Но если Фрэзер нагонит нас, а ее нет, кого он сможет обвинить…
Четверо или пятеро окружили меня. Я с трудом поднялась на ноги, рефлекторно схватив первый предмет, который напоминал оружие и, увы, оказался всего лишь небольшим камнем.
– Как далеко мы от виски? – требовательно спросил Ходж. Он снял шляпу, и в темноте его глаза мерцали, как у крысы.
– Я не знаю, – ответила я, стараясь держать в руках себя и камень. Губа по-прежнему была распухшей от его оплеухи, и мне приходилось тщательно выговаривать слова. – Я не знаю, где мы.
Это было правдой, хотя я могла примерно предположить. Мы ехали несколько часов, преимущественно вверх, вокруг нас стояли пихты – я чувствовала острый и чистый запах смолы. Мы остановились где-то на верхних склонах, вероятно, недалеко от небольшого перевала.
– Убей ее, – потребовал кто-то. – Она не принесет нам ничего хорошего, и если Фрэзер найдет ее у нас…
– Закрой свой вонючий рот! – Ходж развернулся к говорящему так резко, что мужчина, много крупнее его, невольно отступил назад. Избавившись от этого недоразумения, Ходж обернулся назад и схватил меня за руку.
– Не надо играть со мной дурочку, женщина. Ты скажешь мне, что я хочу знать. – Он не стал утруждать себя фразой «или…», вместо этого что-то холодное скользнуло по моей груди, а за ним последовал жаркий росчерк пореза, рана расцвела кровью.
– Иисус твою Рузвельт Христос! – выдала я скорее от удивления, чем от боли, и выдернула руку из его цепких пальцев. – Я уже сказала, я даже не знаю, где мы, идиот! Как, по-твоему, я могу показать дорогу?
Он ошарашенно хлопнул глазами и рефлекторно поднял нож, как будто ожидал, что я могу напасть. Осознав, что у меня нет такого намерения, он набычился.
– Я скажу тебе, что знаю, – сказала я и отстраненно похвалила себя за то, как ровно и спокойно звучал мой голос. – Склад виски примерно в полумиле от солодовни, строго на северо-запад. Он в хорошо спрятанной пещере. Я могу привести вас туда, если мы начнем с места, откуда вы меня забрали. Это все, что я могу вам сказать по части направления.
Это тоже было правдой. Я с легкостью могла найти место, но раздавать указания? «Идите сквозь прогалину в кустах, пока не увидите дубовую рощицу, где Брианна пристрелила опоссума, возьмите правее, в сторону квадратного камня, вокруг которого растет ужовник…» Мысль о том, что я им была нужна только в качестве гида, и это единственная причина, по которой я пока была жива, пришла мне в голову в последнюю очередь.
Порез был совсем незначительный: кровотечение оставалось слабым. Но ноги и руки были ледяными, а перед глазами носились белые мушки. В вертикальном положении меня удерживало только убеждение в том, что уж если умирать, то стоя.
– Говорю тебе, Ходж, ты не хочешь иметь с ней никаких дел, никаких. – К группе возле меня присоединился крупный мужчина. Он наклонился к плечу Ходжа и кивнул на меня. В темноте они все казались черными, но в его голосе звучал заметный африканский акцент – бывший раб или, возможно, работорговец. – Эта женщина, я слышал о ней. Она колдунья, я знаю таких. Они как змеи, эти колдуньи. Не прикасайся к ней, слышишь? Она проклянет тебя!
Я сумела разразиться недобрым смехом в ответ на его ремарку, и мужчина, стоявший ко мне ближе всего, сделал шаг назад. Я слегка удивилась – откуда это взялось? Но дышать стало легче, а мушки перед глазами исчезли. Высокий мужчина выпрямил шею, заметив темную полосу крови на моей рубашке.
– Ты пролил ее кровь? Черт тебя побери, Ходж, теперь нам конец! – В его голосе звучала неприкрытая тревога, он отпрянул назад, совершив в мою сторону какой-то жест одной рукой.
Не сознавая, что именно заставило меня это сделать, я уронила камень, провела правой рукой по порезу и одним быстрым движением прижала пальцы к щеке худощавого мужчины. Я снова недобро рассмеялась.
– Значит, проклятие? Ну и как тебе такое? Тронешь меня еще раз, умрешь в следующие двадцать четыре часа.
Пятна крови темнели на бледном овале его лица. Он был так близко, что я чувствовала его кислое дыхание и видела, как в нем закипает ярость. «Какого черта ты делаешь, Бичем?» – подумала я, удивленная своим поведением. Ходж занес руку, чтобы ударить меня, но крупный мужчина перехватил его запястье с испуганным вскриком.
– Не смей этого делать! Ты всех нас погубишь!
– Да я убью тебя прямо сейчас, тварь!
