– Да ладно, Айрат, не перегибай палку.
– Не слышал? Моя сестра в Киеве живёт, так вот повезло, боится на улицу выйти, потому что по-украински не говорит. Там за слово на русском можно и пулю схлопотать. В их университете лекции какой-то Бебик читает, типа историк, блин. Он ещё и не такое вещает. К примеру, все религии мира рождены в древней Украине. Мамай был казаком, разбил войско князя Донского на Куликовом поле, объединив укров, черкасов и половцев с крымскими татарами, не пустил войско московитов-завоевателей вглубь украинских земель.
Никанор и Веденеев переглянулись.
– Вот! – поднял вверх палец штурман. – Надо учиться у евреев и украинцев создавать свою историю! Самое обидное, что народ верит таким историкам и покорно идёт на убой, на Майдан, предавая своих же братьев.
Никанор покосился на группу хохочущих украинских хлопцев, стоящих возле своего покрытого грязью грузовика, и ему показалось, что один из них – бритоголовый – очень похож на спутника брюнетки из кафе во Внуково.
Снова испортилось настроение. Интуиция подсказывала, что красавица брюнетка не зря объявилась в Асунсьоне, она где-то рядом, вместе со спутниками, следит за ним. Но связывать эти подозрения с интересом к своей персоне со стороны незнакомых людей категорически не хотелось, и мысль рассказать всё Валере Веденееву прошла.
Шестой этап, от Оруро до Ла Паса, длиной в семьсот восемьдесят шесть километров, экипаж Никанора всё-таки преодолел первым, и на душе полегчало. Он перестал обращать внимание на поведение соперников и сосредоточился на трассе, великолепно пройдя два последних этапа до дня отдыха, запланированного на седьмой день гонки, опередив ближайшего конкурента – всё того же де Гюйса – на сорок минут.
Девятого января наконец наступил день, когда можно было расслабиться и посвятить свободное время отдыху.
Собрались погулять по Ла Пасу, заинтересованные рассказами тех, кто уже бывал в этом боливийском городе, расположенном в кратере потухшего вулкана, на высоте трёх тысяч шестисот метров над уровнем моря.
Ла Пас (Нуэстра-Сеньора-де-ла-Пас, что переводилось как Богоматерь Мира) был основан в тысяча пятьсот сорок восьмом году испанским идальго Алонсо де Мендосой рядом с индейским поселением Чукиаго. За пятьсот с лишним лет существования Ла Пас раздался в ширину, подрос, но, как и другие города Южной Америки, сохранил прежний колониальный стиль с двухэтажными домами, традиционно образующими прямоугольную сеть улиц. В нём было что посмотреть, начиная с дворца Диес-де-Медина высотой в три этажа, украшенного аркадами и каменными лестницами, до старинных церквей, все как одна имеющих приставку Сан: Сан-Педро, Санто-Доминго, Сан-Франциско и другие.
Однако времени у гонщиков было не так уж и много, поэтому Никанор, Валера Веденеев и ещё трое россиян не стали бесцельно бродить по улицам, а сразу отправились на главную площадь города Плаза Мурильо. Обошли Кафедральный собор, Президентский дворец, здание Конгресса и постояли у фонтана Святого Франциска, глядя, как туристы кормят голубей.
– Трудно представить, – задумчиво проговорил Веденеев, глядя на эту идиллическую картину, – что на этом месте сожгли и повесили сотни людей.
– Где их только в Америке не жгли, – махнул рукой бородатый Сабитов. – Вся история завоевания обеих Америк полна такими ужасами.
– Куда теперь? – спросил Николай Громов, штурман второго «КАМАЗа».
– Предлагаю сходить на знаменитый местный рынок, – отозвался Веденеев. – Здесь он называется Рынок ведьм – Меркадо де Эпицерия.
– Ведьм? – фыркнул Громов. – Он принадлежит ведьмам? Или они там продавцами работают?
– Увидите.
По улице Базиля Гульбрето отправились в южную часть города, миновали гостиницу «Хаен», вышли к площади Ла Пэз. Рынок лёг перед отдыхающими шумной, разноцветной, весёлой, говорливой ярмаркой, мало отличающейся от базаров в разных частях света. Ряды с палатками пересекали площадь прямоугольной сетью, и потеряться в них было нельзя, в любой момент имелась возможность выйти к нужной улице или зданию.
На Меркадо де Эпицерии продавали всё, чем была богата земля Боливии первой четверти двадцать первого века.
Группа русских спортсменов не стала обследовать фруктово-овощные ряды, помня наставления начальства, что отравиться можно даже знакомыми помидорами, и устремилась туда, где продавали всякую всячину: старинные вещи, специфические сувениры, раритеты и красиво выглядевшие искусные подделки «под старину».
Прошлись по рядам, оценили ассортимент.
Здесь можно было встретить не только средства народной медицины, но и живых черепах, сов и змей.
Погода в Ла Пасе в этом месяце стояла тёплая – по местным меркам, температура воздуха держалась днём и ночью почти одинаковая – плюс двенадцать градусов по Цельсию, и мешали комфортному ощущению жизни только низкое давление (из-за чего вода закипала на высоте Ла Паса при температуре восемьдесят восемь градусов) и жгучие лучи солнца, полные ультрафиолета: обгореть можно было незаметно буквально за несколько минут, подставляя лицо солнцу.
Приценились к статуэткам разных зверей и птиц из талькового камня, с опаской осмотрели высушенных зародышей ламы, по уверениям продавца якобы изменяющих судьбу. С интересом повертели в руках сушёных змей, лягушек, насекомых размером с палец, а то и втрое больше, полюбовались амулетами из трав и растения коа.
