уже есть инфраструктура — другой вопрос.
А люди, которые там живут… если это — люди…
А что?
Им предоставляется уникальный шанс стать частью самой могущественной звездной демократической республики. Да они должны быть за это благодарны. Всем ведь известно, что демократия — это самый лучший строй во Вселенной.
…Десяти лет у Русины уже не оставалось.
— Все с вами в порядке. Вы просто беременны.
— Что?! — Аврора аж задохнулась в шоке. — Бред какой!
— Почему же бред?
— Ну… Мне чип вшивали…
Всем военнослужащим женщинам действительно вшивали чип. Только увы — Авроре с ее измененным метаболизмом от него было ни жарко ни холодно.
Она даже была не в курсе, что чип перестал работать через десять дней после приживления. Был отторгнут организмом как чужеродное тело и закапсулирован наподобие абсцесса. Девушка проводила ладонью под мышкой, когда купалась, натыкалась на уплотнение и кивала — все в порядке.
А на самом деле…
Аврора не знала, что она не смогла бы забеременеть. Ни от кого. Сколько бы партнеров у нее не было. Более того, ее яйцеклетки были жизнеспособными до начала оплодотворения. Чужой сперматозоид был бы тут же отторгнут и уничтожен. Вместе с самой яйцеклеткой.
Существовало только одно исключение. Мужчина, с которым они смешали свою кровь. С тех пор в организме Романа началась перестройка. И они стали минимально совместимы.
Хотя бы минимально.
Еще влияние оказала эмоциональная близость. Ну и частота попыток.
Вариантов было много, они могли пытаться долго и упорно десятки лет. Но иногда людям везет.
Хотя первое, что спросила Аврора, были сроки. И облегченно выдохнула, узнав, что не больше двух недель.
— Но почему я тогда так реагировала?
— А что удивительного? Некоторых вообще всю беременность тошнит.
Аврора вообразила себе девять (хорошо, восемь с половиной месяцев) тошноты.
Красочно. После чего ее еще раз вырвало.
Роман схватился за голову. И принялся поить жену травяным чаем из термоса.
Что такое беременность?
На выбор. Для кого-то радостное состояние и ощущение полета. Для кого-то — токсикоз и боли.
Для Авроры это стало пыткой и каторгой.
Она захотела ребенка с первой же секунды. Но даже и не представляла, что будет — так.
Она послушно жевала фрукты — ее рвало.
Пила витамины, чтобы они через пять минут вылетели наружу.
Колола уколы — два раза, а потом едва не впала в кому, и врач еле успела вывести девушку из анафилактического шока.
После этого все попытки справиться прекратились. Оставалось только терпеть. Стиснуть зубы — и терпеть. И не скулить. Роман постоянно был рядом. Взял отпуск на работе и сидел с Авророй.
Ну или пытался сидеть. Потому что жена выгнала его на работу на третий день. Аврору дико раздражало, что муж видит ее такой. Растрепанной, измученной, не отрывающейся от унитаза…
Так что ему оставалось проявлять заботу по вечерам.
А Аврору тошнило, болели ноги, голова, спина, болело все. И это — при идеальных анализах. Лечить было нечего. Но женщина чувствовала себя так, что, ей-ей, убиться было легче. Даже тренировки у Кугуара обходились ей дешевле.
Но стиснула зубы и держалась.
Примерно на четвертом месяце тошнота прекратилась.
Зато начались кошмары.
Первый раз она проснулась с воплем ужаса, когда была на пятом месяце.
Роман, спавший рядом, вскинулся, обхватил ее за плечи — и держал, пока Аврора не перестала трястись.
