– Я не должен тебе этого говорить. Если хоть кто-то об этом узнает, то я стану покойником. Если хоть кто-то заподозрит – я стану покойником. А у меня дети. Три девочки. Их мать погибла, и, кроме меня, у них нет никого, а у меня нет никого, кроме них. Но я тебе кое-что задолжал, сержант. Свою жизнь. Там, под Фортенсбергом, ты меня спас. Потому я и согласился идти на эту встречу. Чтобы предупредить. Им до чертиков нужны батареи, но еще больше им надо, чтобы они не попали в другие руки. Поэтому Карелла должен умереть. До вчерашнего дня они еще колебались, но этот банкир – Флинк Тимтай – он их уговорил. Или запугал. Сейчас все жаждут крови Карелла, и догадайся, кто будет следующим?

– Я могу и отказаться убивать Виктора.

– А это уже не играет никакой роли. Ты встречался с Карелла, разговаривал с ним. Ты можешь знать, где находятся эти батареи. Они не хотят рисковать.

– Да-а… куда ни кинь – всюду клин. Хоть что-нибудь хорошее ты можешь мне сказать?

– Это жадная публика. Я могу передать им, что ты сейчас не знаешь, где находятся батареи, но можешь узнать и сообщишь им, скажем, за двести тысяч золотом. А потом грохнешь Виктора еще тысяч за сто. Язык золота они понимают гораздо лучше, чем обычную речь, так что, думаю, поверят.

– Не великовата ли сумма?

– Если сумма будет меньше, то они могут заподозрить, что ты хочешь их кинуть. Но в любом случае это не панацея, а только отсрочка по времени. Да и не факт, что сработает. Так что почаще оглядывайся, сержант. Это все, что я могу сделать.

– Я и на это не рассчитывал. Спасибо, майор.

– Не за что. Я же сказал – я твой должник. – Якобсон снова широко улыбнулся: – Знаешь, я слышал, что тебя повесили где-то в Айдо-Хедо или в Ле Корне, но никогда не верил в это. Удачи тебе.

Он хлопнул меня по плечу своей широченной ладонью и, поднявшись, зашагал к выходу.

Из-за моей спины возник Юл с двумя полными кружками пива. Он несказанно удивил меня тем, что не стал громогласно рассуждать о моих многочисленных недостатках, а тихо присел на место Свена Якобсона.

– У тебя неприятности, Максим?

Ха! Подумать только, я не сразу понял, к кому он обращается!

– Знаешь, Юл… наверное… называй меня Питером. Это мое настоящее имя.

– Питер… Питер… – он как бы пробовал имя на вкус, – Питер… Хорошо. Так как? У тебя неприятности… Питер?

– Похоже на то.

– Крупные?

– Пока не знаю, но… да. Очень.

– Понимаешь, Макс… э-э… Питер, ты здесь уже восемь месяцев. Ты хороший парень – поверь, в людях я разбираюсь. Я люблю тебя. Марта любит тебя. Ты же знаешь – у нас никогда не было детей. Для Марты ты как сын. Поэтому твои неприятности касаются и нас. Если нужны деньги – только намекни. – Он протестующе поднял руку, заметив, что я хочу что-то сказать. – Я состою в Гильдии трактирщиков, и к моему слову там прислушиваются. Кроме того, состою в Гильдии фоморов. Пусть я давно не ходил в море, но взносы перечислял аккуратно. Никогда ведь заранее не узнаешь, как жизнь повернется. Там у меня тоже хорошие связи. Могу ли я тебе хоть чем-нибудь помочь? Мне бы очень этого хотелось.

Я был тронут. Никогда бы не подумал, что добродушный, но довольно толстокожий Юл способен на такое.

– Спасибо, Юл. Я правда очень благодарен. – Я старался говорить мягче, чтобы не обидеть Юла в лучших чувствах. – Но я пока не знаю, что мне может понадобиться. Я пока даже не знаю, в чем конкретно состоят мои неприятности. И можешь быть уверен, что я обязательно обращусь к тебе, если мне потребуется помощь. А пока, если ты не возражаешь, я хотел бы пойти домой и все хорошенько обдумать.

В глубине глаз Юла пронеслась гроза с громом и молниями, но он сдержался.

– Конечно, Макс, – И попрыгал на своей деревяшке к стойке, где хозяйничала Марта.

– Меня зовут Питер, – сказал я его спине. Но сказал не слишком громко.

* * *

Каморка, которую я снимал, находилась ближе к центру в двух кварталах от бара. Хороший район. Но мой дом был самым грязным зданием на всей улице, да и на соседних улицах, если уж на то пошло, тоже. Хозяина звали Янко Тру. Местные домовладельцы много раз жаловались на него в муниципалитет. Приезжали комиссии, оценивали высоту мусорных куч вокруг дома, количество и упитанность крыс, вдыхали аромат гниющих отбросов и отбывали восвояси. Они ничего не могли сделать с Янко. Кто-то из его героических предков оказал неоценимую услугу королевской семье и получил данный дом в награду. С обычным человеком городские власти не стали бы церемониться – конфискация имущества горожан была обычным делом. Но, учитывая то двусмысленное положение, в котором находится наш нынешний король, с Янко не хотел связываться никто. Дело в том, что наш монарх, несмотря на громкий титул, красивый мундир и всеобщее почитание, не обладает абсолютно никакой реальной властью. Именно поэтому он цепляется за любые, самые крохотные доказательства своей значимости. Янко и стал одним из таких доказательств. Как только чиновники из муниципалитета намекали на конфискацию дома, Тру вытаскивал королевскую грамоту и, брызгая слюной, орал, что он пешком до Глетта дойдет, чтобы рассказать Е-ГО ВЕ-ЛИ-ЧЕ-СТВУ (он именно так и орал – Е-ГО ВЕ-ЛИ-ЧЕ-СТВУ), как бюрократишки из Фаро, наплевав на монаршью волю, отбирают у

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату