передать.
Она кивнула и удивилась тому, каким счастливым сделалось его лицо. Странно…
Девушка пошла в свою каморку, гадая, что бы такое мог передать ей со старшим выучеником крефф. Нож, подаренный парнем, уютно лежал в ладони. Ишь, справный какой, будто под ее руку сделанный. Воткнуть бы его Донатосу под ребро…
12
– Тс-с-с… Тихо-тихо… – Фебр зажал ей рот рукой, и Лесана беззвучно орала в его жесткую, как доска, ладонь. – Ну прости, прости. Не хотел я тебе больно делать. Надо было вырваться, что ты, как мертвая?
Девушка наконец с трудом втянула носом воздух, разгоняя плывущие перед глазами круги.
– Чтоб тебя… И потом!..
Он рассмеялся.
– Ну, дай, дай посмотрю, что там у тебя…
Выученица послушно задрала рубаху, дабы парень смог насладиться зрелищем наливающегося на левом боку синяка. Обидчик вздохнул и поднял на несчастную виноватые глаза.
– Я вполсилы бил…
Она скрючилась и опустилась на мокрый ствол поваленного дерева. Снег на поляне, где ратились супротивники, был вытоптан едва не до земли. Лесана сидела, восстанавливая дыхание и ощупывая ладонью пострадавший бок.
– Ты мне ребро сломал!
– Не сломал, – заспорил он. – Дай.
И сильные пальцы неожиданно мягко скользнули по пылающей коже.
– Не сломал. Может, треснуло? – задумчиво протянул парень.
– Может? Да у меня там все кишки перекрутило! – И она со злостью оттолкнула его руку. – Чтоб у тебя так треснуло где-нибудь!
Фебр засмеялся и сел рядом.
– Есть же злобные девки! Ты как змея ядовитая. Лучше бы я в Старград сейчас ехал, чем с тобой тут воевать. Ни слова от тебя ласкового, ни благодарности.
Лесана молчала, разглядывая багровеющий синяк.
– Ну и ехал бы… – буркнула она, прекрасно понимая, что никуда он не поедет, пока не дождется наставника и не выполнит положенное послушание – месяц не позанимается со слабейшим из выучеников.
– Накинь, а то застудишься. – И он протянул ей полушубок, который девушка снимала всякий раз, когда они дрались.
Выученица натягивала холодную одежу, всеми силами стараясь не потревожить горящий от боли бок.
– Хватит на сегодня. Пошли, Русте тебя покажем. Пусть посмотрит. Он девок любит красивых.
Лесана поморщилась. Ей почему-то не нравился улыбчивый рыжий целитель.
– Нет, я уж лучше подожду, как Ихтор из покойницкой возвратится.
– Ну, Ихтор так Ихтор. Пойдем.
И он поднялся на ноги.
– Или понести тебя? – В голосе звучали сомнения.
Девушка в ответ усмехнулась и, зажимая рукой больное место, начала вставать. А в следующий миг ее подхватили и оторвали от земли.
У Лесаны зашлось сердце. Никто допрежь не поднимал ее на руки, если не считать далекого детства. Она даже не сразу сообразила, что произошло, а когда сообразила – испугалась. Испугалась и вцепилась ему в плечи.
– Поставь, поставь! – В голосе звучал панический ужас, тело тряслось, как в ознобе.
На удивление, Фебр ничего не спросил, не стал уговаривать, насмехаться или нарочно пугать. Сразу же опустил на ноги и сказал:
– Зря ты так боишься. Я не уроню.
У нее стучали зубы и на глаза наворачивались слезы. Она ненавидела себя, но ничего не могла сделать. От любых прикосновений, пусть даже осторожных, лишенных грубости, тело сначала деревенело, а потом переставало подчиняться. Голос пропадал, дыхание перехватывало, в ушах поднимался шум, перед глазами все плыло, и глубоко в груди рождалась частая страшная дрожь.
– Я… я… – Девушка пыталась совладать с собой, когда на плечи легли тяжелые ладони.
– Успокойся. Я не стану тебя трогать, если ты этого не хочешь.
Она благодарно кивнула и поплелась к Цитадели, чувствуя себя глупой, жалкой дурой. Парень шел позади, смотрел на скорбно опущенные острые плечи и сжимал кулаки. Что случилось, пока его не было? Кто и как ее обидел? Наставники же кругом, да и кто мог бы… Клесх правильно говорил – сильнее нее нет ратоборца в Цитадели, она, будучи жалкой первогодкой, швырнула лучшего старшего выученика так, что из него вышибло весь дух. А теперь… Оттого и не
