— Ты же сюда поперся, — продолжал румын.
— Санек, можно я его стукну? — спросил Марсель.
— Нельзя. Зашибешь ненароком. Слышь ты, патриот своей страны и престарелый охотник за табуретками, — обратился я к румыну.
— Зачем?! — не понял тот.
— Заткнулся и слушаешь дальше. Ты сейчас договоришься, и я тебя как наживку использовать буду: привяжу к веревке и буду в самые темные коридоры закидывать. И плевать мне на приказы. Заканчивай бубнеж и говори: где теоретически должен сидеть главный кровосос. И главное: во дворе сейчас безопасно?
Румын еще больше насупился, но ответил:
— Тут везде опасно. Из строя лучше не выходить. Здесь могут быть и раненые. Кстати, для начала лучше зачистить двор. А Дракула, скорее всего, ушел в подземные коридоры. Скоро рассвет, а свет для него губителен.
— Хорошо, уговорил. Так, бойцы, сейчас, не нарушая фаланги, гуляем по двору и тыкаем во все, что можно, кольями. А там поглядим.
По двору «гуляли» минут двадцать и кольями, как саперскими щупами в поисках мин, прокалывали все, что попадалось на глаза.
На двадцать первой минуте раздался недоуменный возглас Ильдара:
— Не понял?!
Все замерли.
— Ильдар, что там у тебя?! — зашептал я.
— Командир, тут лежит фрагмент тела, но ранения у него не осколочные.
— А какие? — удивился я.
— Колото-резаные. Я бы даже сказал, рубленые.
— Ты ничего не путаешь?
— Блин, юрист, иди и сам посмотри, — огрызнулся он.
Я протиснулся к Ильдару. А он продолжал рассматривать часть человеческой руки. Кисть и предплечье были не повреждены, а плечо присутствовало частично. Я подсветил фонарем и убедился, что медик не ошибся: руку именно отрубили. И не просто отрубили, а отсекли одним движением. Срез очень ровный.
— Может, это останки жертвы? — предположил я.
— Тогда в качестве жертвы был «Зеленый берет».
— Почему ты так думаешь?
Вместо ответа Ильдар перевернул останки руки ладонью вниз, и я увидел татуировку «De oppresso liber». «Освобождение от угнетения» — девиз «Зеленых беретов».
— Оригинально! — в очередной раз удивился я. — Может, все-таки кровососы и америкосов на «мясо» пустили?
— Может быть, — протянул Ильдар. — А расчленять-то зачем? — Он повернулся к румыну: — Полковник, что скажете? Жертвоприношения или э-э-э… принятие пищи у вампиров сопровождается расчленением?
— Насколько мне известно, нет, — огорчил нас румын. — Следов укусов на руке нет?
— Нет, — подтвердил Ильдар.
— Тогда я ничем не могу помочь. Сам первый раз такое встречаю.
Ильдар тем временем ткнул колом в ближайший труп, убедившись в его безвредности, осмотрел и резюмировал:
— А этому башку отрубили. Руки на месте, а головы нет.
— «Берет»? — спросил я.
Ильдар осмотрел руки и отрицательно замотал головой.
— Что же тут было? — спросил я сам себя.
— У нас появились союзники? — предположил Макс.
— Хотелось бы верить. Но кто бы это мог быть?!
Ответа не последовало.
— Ладно, продолжаем зачистку, — скомандовал я бойцам. — Если будете замечать аналогичные повреждения — сообщайте.
В течение последующих десяти минут мы обнаружили еще пятнадцать аналогичных случаев. Либо перед нашим обстрелом, либо во время суматохи, вызванной обстрелом, кто-то здорово поработал холодным оружием, уменьшив число наших врагов. На одиннадцатой минуте с момента обнаружения отрубленной руки «Берета» Рафа негромко сказал «ой», и все дружно остановились, ощетинившись кольями. Ничего не происходило.
— Рафа, сучье вымя, — зашептал Марся, — чего ты разорался, паникер долбаный?
— Я не разорался, — начал оправдываться тот, — я кол уронил.
