А уж как при этом на Романа пялились свидетели этих экспериментов! Глаза как блюдца, и челюсти – опущенные на грудь. И что-то подсказывало мистеру Рубке, что ему еще долго придется отбиваться в дальнейшем от назойливых вопросов этих «свидетелей».
После всех этих манипуляций отдышавшийся Беркут уселся на полу, обвел всю кухню снулым взглядом и сделал несколько разминочных движений губами. Да и первые слова у него вылетали медленно, с трудом, как у человека, имеющего огромные проблемы дикции. Такие больные обычно очень долго посещают логопеда.
– Уважаемый Роман Григорьевич… Прошу меня простить… Вел себя безобразно… Больше не буду… Во всем остальном готов выполнить любой ваш приказ.
Сказав это, несколько неуклюже встал и вытянулся по стойке «смирно».
Первым замычал от восторга Шалавин:
– Ром! Я тоже так хочу! Научи, а?
Второй, с придыханием, высказалась Зинаида:
– Нет, я, конечно, много читала, и слухи разные до меня доходили, да и по телевизору порой чего только не наговорят. Но чтобы такое?! Да на моих глазах?! Или тут явный сговор… – Глаза ее резко сузились от подозрительности: – Рома! Ну-ка прикажи ему подпрыгнуть два раза, ущипнуть себя за нос и громко сказать: «Я неизлечимый кретин!»
Мистер Рубка глянул на женщину с любовным томлением и готовностью побаловать. Потом небрежно взмахнул ладошкой и произнес:
– Выполнять!
Когда верзила исполнил все заказанное, хозяйка дома ошарашенно прошептала:
– Сработало… Гипноз полный…
Зато у Шалавина крыша стала ехать в ином направлении:
– Ром! А можно я ему морду набью?! Эта скотина меня два раза так напугала! И плечо он мне помял!
Ландер шагнул чуть ближе, вопрошая по мысленной связи:
«Ну что, Трофимыч, доставим убогому удовольствие?»
«Не переигрывай! – сердился старик. – Мне и так в этом дерьме здесь хреново, еще и бить будут? Тем более будут бить тело Беркута, а страдать от болей мне!»
Потому и пришлось заявить вслух:
– Нельзя! Иначе агент потом подаст рапорт начальству, и меня накажут. Ибо не приветствуется такое развлечение. Разве что в интересах общего дела и очень, ну очень редко.
– Общего дела? – с восторгом шептал истинный Делавар и смотрел на своего друга с каким-то религиозным вожделением во взгляде. Пришлось его жестко возвращать на грешную землю:
– Ты уже готов к выселению из дома? Так чего радуешься и блестишь глазами? Денег-то все равно нет! – удалось посадить в лужу, как говорится. Делавар поник и сгорбился от напоминания о своей печальной участи. Теперь следовало напрячь и госпожу Стрельникову: – Выделишь мне и моему агенту отдельную комнату? Нам с ним надо о многом переговорить за ночь.
– Да чего уж там. – Хозяйка пожала плечами и развела руками: – Выбирай, какая тебе больше подходит, чай не в первый раз тут зависаешь…
– Тогда на втором этаже, с окнами на веранду. И это, мы кувшин с компотом прихватим, лады? – Получив кивок от растерянной все еще Зинаиды, подхватил второй полный кувшин и подался к лестнице на второй этаж со словами: – Трофи… э-э, Беркут, за мной!
Ну да, человеку и дельтангу предстояла огромная масса экспериментов, проб и сбора информации. Потому что при возможности уникальных допросов имелись четкие намерения: вытянуть из памяти бандита все, что он знал и что может пригодиться в самом ближайшем будущем. А вот получится это или нет, и следовало выяснить как можно скорей.
Глава 6
Неудачный клиент
«Что за напасть с этой головной болью? – досадовал Сергей Гергерович Шеретян. – Вроде вчера, как обычно, отдохнули, без фанатизма… Или все-таки скачки в ледяную воду после сауны оказались лишними? Мог ведь и простудиться?»
Секретаршу вызывать не хотелось. С кряхтением встал с вращающегося кресла, сам прошел к стенному, скрытому панелями шкафу и открыл нужную дверцу. Лекарств здесь накопилось на все случаи жизни. Ибо несмотря на середину пятого десятка жизни, Сергей Гергерович страдал от излишней тучности, повышенного давления, болей в сердце и песочка с камнями в почках. Это не считая частых простуд и необъяснимых головных болей. Вот и приходилось все нужные средства держать под рукой.
На этот раз выбрал порошок, особо рекламируемый в последнее время. Высыпал его на язык, запил водой и так, морщась и продолжая попивать воду, подошел к широкому окну. Несмотря на второй этаж, вид из окна директора банка не мог особо порадовать любителей простора или завораживающего пейзажа. Широкий двор охватывал высоченный, почти пятиметровый забор. Да у этого забора стояло шесть автомобильных боксов. Зато всегда было
