привести к безнравственному результату. Но это — тоже прогресс.
Фогель хмыкнул.
В воздухе повисла тишина.
— Я мог бы ознакомиться с вашими последними исследованиями? — неожиданно задал вопрос Майер.
— Нет, — немного резко ответил Фогель. — Документально я ничего не сохранял. Вся информация здесь. — Ученый легонько постучал двумя пальцами возле виска. — Кстати, мне понадобятся еще образцы существа, желательно из его головного мозга. Это ускорит нашу работу.
— Хорошо, Эрих, — согласился профессор. — Правда, сделать такое будет непросто. Я уже пытался просверлить черепную коробку, но структура костной ткани оказалась крепче любой стали. Сверла от трения сгорали и лопались. Хотя… У меня есть одна идея, только она вряд ли понравиться Штольцу.
— Плевать на Штольца — что за идея? — резко спросил доктор.
— Через глазное яблоко или же пасть к мозгу никак не добраться — мешают кости и многорядные клыки. Можно воспользоваться старым и проверенным методом, который применяли древние египтяне при мумифицировании: они вытягивали мозги животных и людей через носовое отверстие. Вот только не знаю, как это объяснить коменданту. Прежде к телу существа я добирался сверху через откидную крышку саркофага, а теперь придется нарушить его целостность, демонтировав одно из боковых стекол, на что он вряд ли согласится.
— Варианты?
Майер пожал плечами.
— Над этим нужно подумать. Ну а пока, действительно, проведем опыты над животными и, если трансформация пойдет ненормально, то понадобится вакцина, способная устранить мутацию. Доложить наверх всегда успеем.
Профессор тяжело вздохнул, усмехнулся:
— Да уж. Наверх… разве что богу.
— Я не Бога имел в виду. Он явно будет не на нашей стороне.
— Я уже два года нахожусь в этом подземелье, Эрих. Так и одичать недолго… Как бы я хотел каждый день видеть солнце, встречать его восход и провожать закат, походить босыми ногами по росистой траве… Я ведь родом из Баварии, Эрих. Вы были когда-нибудь в тех краях? Нет? Это самое прекрасное место на свете! Стоит выйти, втянуть носом воздух, особенно перед летней грозой, и все вокруг тебя оживает.
Майер мечтательно прикрыл глаза.
— Не переживайте, профессор, увидите вы и солнце, и зеленую травку, — успокоил его Фогель. — И пиво с колбасой. Если все сложится удачно, то мое открытие поможет нам вернуться домой. А пока лучше держать язык за зубами и продолжать усердно работать.
— Что вы задумали, Эрих? — не на шутку обеспокоился профессор.
Доктор заговорщицки подмигнул.
— Не тревожьтесь, господин профессор. Вы все узнаете. Всему свое время, — уклончиво ответил он. — Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу поддержку и помощь?
Ученый не успел ответить — в этот момент послышался вой сирены, приглушенный толстой бронированной дверью.
* * *
Гюнтер Зуфферт прохаживался около входа в бункер. Периодически подходил к воротам, останавливался и прислушивался. Бесполезное занятие! Даже если б там, внутри, взорвался паровой котел, то здесь это прозвучало бы как хлопок лампочки, не выдержавшей скачка напряжения: шумоизоляция гасила практически все звуки.
Тишина, окружавшая Гюнтера, противно звенела в ушах, действуя на нервы.
Постояв очередной раз возле массивных ворот, он засучил край рукава куртки и посмотрел на циферблат часов. Светящаяся стрелка «Фесты» почти вплотную приблизилась к арабской «десятке», минутная — нетерпеливо поспевала за ней.
— Вот дерьмо! — проворчал Гюнтер и со злостью сплюнул на бетонный пол. Сомнения уступили место раздражению.
«Неужели Ганс до сих пор ничего не услышал, не ощутил? Монстр уснул там что ли? Почему тварь не реагирует на него? Неужели я действительно свихнулся и не заметил этого?» — эти мысли непрестанно пережевывались его мозгом.
После событий, случившихся с Зуффертом неделю назад, Гюнтер снова и снова прокручивал все в голове, мысленно возвращаясь к ним и лихорадочно ища выход из сложившейся ситуации.
Да, над ним посмеялись и приняли за чокнутого (прочитал на их лицах), но он-то знал, что это — правда. «Пусть так, — думал Гюнтер, — лишь бы
