— Неферет только что дала пресс-конференцию и во всеуслышание объявила тебя опасным психопатом-убийцей! — огорошила его я.
— Что-что сделала? — Старк выглядел таким же потрясенным, какой я себя чувствовала.
— Ага, и не только это, — добавила Афродита. — Она втерлась в доверие к моему папаше, и теперь весь город считает ее хорошей, а нас — кровососами и маньяками!
— Но согласно нашим собственным экстренным новостям, Афродита, — вмешалась Стиви Рей, — ты-то больше не кровосос!
— О, умоляю! Будто мои родители вообще хоть что-то обо мне знают! Я месяцами с ними не общалась. Они вспоминают, что у них есть дочь, только когда это им самим удобно — как, например, сейчас.
— Было бы смешно, если бы не было так страшно, — вздохнула Шайлин.
— Неферет подает все так, будто это она порвала с Высшим Советом и школой, а не ее выкинули пинком под зад за убийство моей мамы, — объяснила я Старку.
— У нее ничего не получится, — покачал головой Старк. — Высший вампирский Совет этого не допустит!
— Вот-то мой папаша рад! — сказала Афродита.
Я заметила, что она отодвинула бутылку с шампанским и наливает в бокал апельсиновый сок.
— Он годами ломал голову, как бы ему сблизиться с вампирами. А когда моим родителям не удалось превратить меня в клон маман и меня Пометили, он счел это подарком судьбы.
Я пристально смотрела на Афродиту, вспоминая теперь тот кажущийся столь далеким день, когда я подслушала, как родители выговаривали ей за то, что у нее отобрали руководство Дочерями Тьмы и передали его мне. Сейчас Афродита, как обычно, изображала из себя Снежную королеву, но я помнила звук пощечины, которую дала ей мать и слезы, которые ей пришлось проглотить. Вряд ли Афродите легко было слышать, как отец называет ее «возлюбленной дочерью», когда он только и делал, что всегда ей помыкал.
— Умереть не встать! И что твоим родителям нужно от вампиров? — спросила Стиви Рей.
— Получить больше денег, власти, красоты. Другими словами, теперь у них есть возможность влиться в крутую тусовку. Именно этого они всегда хотели — быть крутыми и могущественными. Они используют кого угодно, чтобы достичь желаемого — включая меня и, очевидно, Неферет, — Афродита словно размышляла вслух, повторяя мои мысли.
— Но Неферет им в этом никак не поможет, — заметила я.
— Без шуток, Зет, она же безумнее крысы в жестяном сортире! — воскликнула Стиви Рей.
— Кто-нибудь из вас смотрел на Неферет, пока говорил отец Афродиты? Ей определенно не понравился финал пресс-конференции, — сказала я.
— Комитет, колонка в газете и неспешное и аккуратное развитие отношений — непохоже, что все это интересует Супругу Тьмы, — согласился Дэмьен.
— И ей определенно не понравилось, когда мэр не ответил на вопрос, опасен ли ты, — кивнула я.
— Хотел бы я представлять опасность для Неферет! — выпалил возмущенный Старк.
— Папа очень хорошо умеет обещать одно, а делать другое, — вздохнула Афродита. — Могу с уверенностью сказать, что он решил провернуть подобное и с Неферет.
Она покачала головой. Неважно, насколько бессердечны были ее слова, с ее лица не сходила озабоченность.
«Нам нужно в Дом Ночи. Немедленно. Если Танатос пока не в курсе, ей нужно рассказать», — решила я.
«Люди слабы, скучны и до ужаса примитивны», — думала Неферет после пресс-конференции, наблюдая, как мэр Талсы, Чарльз Ла Фонт, уворачивается и морочит голову аудитории, продолжая избегать прямых ответов об опасности, смертях и вампирах. Даже этот, по слухам, наиболее вероятный кандидат на место сенатора от штата, не представлял для нее реального интереса…
Неферет пришлось замаскировать саркастический смешок покашливанием. Этот человек — ничтожество. Она ожидала большего от отца Афродиты.
«Отец!» — донесся до нее голос из прошлого, отчего Неферет испугалась и вцепилась в филигранные железные перила. Разжав пальцы, она снова закашлялась, чтобы заглушить треск кованого железа. И тут ее терпение лопнуло.
— Мэр Ла Фонт, не соблаговолите проводить меня до пентхауса? — Ее слова должны были прозвучать как просьба, но интонация Неферет была властной.
Четверо участвовавших в пресс-конференции членов Городского совета и мэр повернулись к ней. Она с легкостью прочла мысли каждого из них.
Все находили ее красивой и желанной.
А двое хотели ее так сильно, что были готовы бросить жен, семьи и карьеру ради отношений с ней.
Чарльз Ла Фонт в их число не входил. Отец Афродиты хотел ее — вне всякого сомнения — но это его желание не имело отношения к сексу. Больше всего на свете Ла Фонт желал удовлетворить одержимость своей жены статусом и общественным признанием. Было жаль, что соблазнить его оказалось
