— И теперь, когда я об этом рассказала, я чувствую себя дерьмово.
— Я не собираюсь никому рассказывать, даже Зои. Шайлин, цвета Зои до сих пор тёмные?
— Очень тёмные, и они перемешиваются, как будто в водовороте или торнадо.
— И что же, черт возьми, это значит?
— Злость. Путаница. Разочарование. В общем, ничего хорошего. Ну, вот например: цвета Далласа постоянно перемешиваются.
— Чёрт! А у Зои?
— Нет, это началось недавно, но они перемешиваются не всегда. Например сегодня, когда она собрала круг, но когда Танатос начала говорить и молиться, цвета успокоились и посветлели. И к тому времени, как Шони зажгла костёр, её цвет снова стал фиолетовым с серебряными крапинками. Прости, знаю, всё это ужасно запутанно.
— На самом деле, я считаю, что ты делаешь хорошую работу, пытаясь разобраться в этом.— И, когда Шайлин удивленно посмотрела не неё, добавила:— Просила передать тебе Афродита, Пророчица Никс.
— Жутко, когда говоришь от третьего лица.
— Привыкай. Вот, чего действительно хочет Пророчица: продолжай наблюдать за Зет и говори мне всякий раз, как только её цвета начнут перемешиваться.
— Прям с этого момента?
— Да, идиотка, с этого момента.
— Прямо сейчас ты больше похожа на Афродиту, а не на Пророчицу,— сказала Шайлин.
— Это потому, что у нас обеих один ум. Просто делай то, что мы говорим, и никто не пострадает,— произнесла Афродита.
— Ты чертовски странная,— сказала Шайлин.
— Ты меня переоцениваешь. Так мы договорились?
— Ты обещаешь, что не расскажешь никому, за исключением Зои и Никс, о том, что я тебе говорила?
Немного поколебавшись, Афродита кивнула.
— Обещаю. Даю тебе клятву. Я бы не стала сплетничать о Зои.
Шайлин посмотрела на неё.
— Я верю тебе. Вам обеим.
Глава 11
Аурокс
Аурокс все время задавал себе один и тот же вопрос, проходили ли когда-нибудь похороны легко? Грустно ли было бы ему, если бы он жил уже несколько десятилетий? А если бы у него имелись друзья то смог бы он поговорить с ними после того как похороны закончились ?
Он отошел подальше от основной группы, таким образом, возглавляя ее. Ни кто не обращался к нему. Никто даже и не замечал его. Но Аурокс заметил всех и каждого.
Шони осталась возле пылающего костра, тихо плача, несмотря на то, что жар от огня почти сразу же осушал ее слезы. Танатос стояла настолько близко к ней, насколько могла вытерпеть. Крылатый бессмертный был здесь, стоя словно статуя в тени, непрестанно осматривая глазами область во круг костра, как если бы он ожидал, что враг возникнет неожиданно из толпы недолеток, пришедшей на похороны.
Аурокс двигался стремительно и незаметно встал за пределом видимости Калоны. Он не знал, что ему делать с бессмертным. Был ли он другом , противником, или просто богом, чья цель была следить за недолетками и их смехом? Размышляя, Аурокс продолжал осторожно двигаться, оставаясь в тени. Рефаим стоял возле Стиви-Рей, успокаивая ее. Аурокс завидовал их особенной близости, и твердому решению Стиви-Рей принимать Рефаима полностью таким какой он есть, ни капли не осуждая его за прошлое и не колеблясь в правильности своего выбора.
Он также заметил Далласа. Молодой красный вампир казался очень несчастным, но было видно, что его наполняли гнев и зависть. Ауроксу сильно не нравилось то, как Даллас смотрел в сторону Стиви-Рей и постоянно что-то тихо бормотал. Возможно он должен поговорить с Танатос о Далласе, хотя Аурокс был уверен что Верховная Жрица, как и все в Доме Ночи, очень хорошо знала о злом потенциале Далласа.
Афродиты нигде не было видно, но Аурокс видел, как немного ранее она искала Шайлин. Это казалось правильным, что две Пророчицы объединились, особенно во время таких тяжких испытаний.
Он продолжал уходить прочь, отступать, все больше растворяться в ночи, и ждать , пока красные недолетки Стиви-Рей не скроются в их новом логове - подвале на все дневное время. Только после этого Аурокс сможет снова появиться и встать на страже. Защищать. Быть тихим и бдительным, и
