— Ты не заболела? — заботливо поинтересовался он.
— Не думаю, хотя чувствую какую-то слабость.
Актер сгреб с дивана все подушки и соорудил нечто вроде трона, на который водрузил подругу, накрыв ее пледом.
— Так теплее?
— О! Я почти сгрелась.
Девушка неосторожно пошевелилась и пирамида из подушек рассыпалась, а сама она оказалась в объятиях Алена. Аккуратно уложив ее на диван, он резким движением руки скинул на пол мешавшие им подушки и склонился над Розали, чтобы поцеловать ее. Она улыбнулась и приоткрыла губы.
— Мне тоже расхотелось идти на концерт, — тихо сказал Делон.
Все же через неделю он посетил выступление Каас, захватив с собой большой букет цветов. После каждых двух песен певица меняла костюмы, раскованно двигалась и без труда удерживала зрителей в напряжении на протяжении всего концерта. Ее голос достигал самых дальних уголков зала и, отражаясь от них, возвращался к сцене, создавая тем самым потрясающий эффект. Поклонники задарили ее цветами и громко апплодировали, вновь и вновь вызывая Каас на сцену. Ален не желал затеряться в толпе и с букетом в руках прошел за кулисы. Дверь в гримерную Патрисии была распахнута настеж. Девушку осаждали друзья. Узнав актера, они расступились перед ним, и Делон без помех прошел прямо к Каас. Она переоделась. Несмотря на позднюю осень, на ней было легкое газовое платье, в котором женщина выглядела бестелесной. Ее тонкие плечи утопали в присобранных воланом рукавах, а перехваченная широким поясом талия была изысканно тонкой.
— Позвольте представиться, — обратился к ней актер. — Меня зовут Ален Делон, и я Ваш горячий поклонник.
Приняв из его рук букет, Патрисия попросила сидящего рядом с ней менеджера уступить место Делону.
— Благодарю Вас, — произнесла она своим вибрирующим низким голосом.
Заметив, что все находящиеся в гримерной не сводят глаз с нее и актера, Патрисия обратилась к ним:
— Я очень устала.
Друзья поняли намек и стали выходить из гримерной. Музыканты певицы ушли последними, предупредив ее:
— Ждем тебя на улице. Не забудь про совместный ужин.
Патрисия осталась наедине с Аленом и улыбнулась ему:
— Ваши цветы самые красивые, я заберу их домой и поставлю в вазу, в гостиной.
— Вы расстроили меня словами об усталости. Понимаю, что мы недолго знакомы, но хотел пригласить Вас в “Максим”.
— С удовольствием поужинаю с Вами.
Стоявшим на улице музыкантам певица сказала:
— Отправляйтесь в кафе без меня.
Ужин в компании звезды интересовал ее гораздо больше, чем дружеская пирушка с ними. По дороге она готова была петь от счастья, что знаменитый актер пригласил ее в такое шикарне место. Ей творческий путь складывался нелегко, Патрисия начанала свою карьеру с выступлений в ресторанах, не идущих ни в какое сравнение с “Максимом”. Поиски продюсера заняли год, так как ее голос считался “немодным”. В конце концов, деньги в организацию концертов Патрисии и запись первого альбома вложил актер Жерар Депардье. Уже на следующий день после заключения договора поползли слухи об их романе, но ей это было безразлично. Все силы она отдавала пению и завоеванию признания публики.
— Два года назад я тоже записал альбом, — сказал Ален, — но не смею считать себя Вашим коллегой. Ваш голос заставляет забыть обо всем.
— Мне нравится Ваше пение. Не подумайте, что это лесть. Я строга в том, что касается исполнения песен.
Актер усмехнулся и заметил:
— Вы очень добры и, надеюсь, правдивы.
Он отдал ключи от машины кельнеру “Максима” и подал Патрисии руку. Вдвоем они вошли в ресторан и моментально были сфотографированы молодым корреспонденотом, дежурившим у входа в ожидании знаменитостей. Каас нахмурилась, а Делон сказал:
— Я давно привык к их навязчивости. Но, с другой стороны, это внимание ни что иное, как признание нашей популярности.
Гордость Патрисии была удовлетворена. Ален произнес слова “нашей популярности”, как само собой разумеющийся факт. Он обращался с ней, как с ровней себе. За ужином они болтали о мелочах. Актер понимал, что Патрисия утомлена после концерта, и выбирал для разговора интересные и приятные темы.
Ночью он довез ее до дома и вышел из машины, чтобы открыть дверцу с ее стороны и подать девушке руку. В ответ на ее благодарность, он сказал:
— Мы еще увидимся.
Патрисия сделал несколько шагов по напрвлению к дому, но потом быстро вернулась к машине.
— Я оставила свой букет, — пояснила она.
Ален подал ей подаренные им цветы и поцеловал на прощание руку певицы. Сквозь стеклянную дверь она смотрела, как он уезжает и подумала: “Ален Делон — замечательный мужчина. Какое счастье иметь такого поклонника.”
Актер отпер дверь ключом, не желая будить Розали, но она задремала в кресле и, услышав шум в холле, подняла голову.
— Мне снился странный сон, — сказала она. — И опять что-то нездоровится.
— Ты очень бледна. Завтра пойдем к врачу, меня тревожит твое состояние.
— Тебе понравился концерт Каас? Я жалела, что не пошла вместе с тобой.
— Патрисия прекрасно выступала. Я познакомился с ней, и мы недолго поболтали.
— Она выглядит истощенной, — ревниво заметила Розали.
— Не истощенной, а изящной, — с улыбкой опроверг ее Ален. — Ревность тебе к лицу, в глазах появился блеск.
— Я люблю тебя и в последнее время это чувство забирает все мои силы.
— Завтра врач пропишет тебе витамины, и ты станешь бодрее и неугомоннее, чем прежде.
Утром Розали передумала посещать врача, но Ален заставил ее одеться и по телефону записал на прием.
— Садись в машину, я отвезу тебя, — приказал он.
Осмотр девушки длился долго. Врач не обнаружил никаких нарушений, но порекомендовал сдать анализы. Видя равнодушный кивок девушки, он вышел вместе с ней в коридор и обратился к Делону:
— Я выписал направления на анализ крови. Мадам может пройти в лабораторию прямо сейчас.
Ален крепко взял Розали за руку и повел ее в указанный доктором кабинет.
— Ты от меня так просто не отделаешься. Если ты не заботишься о своем здоровье, я прослежу за тобой, — сказал он.
Высадив подругу возле дома, актер уехал по делам. Вечером пошел сильный дождь, и он принес домой пакеты с едой, чтобы Розали не пришлось выходить на улицу. Закрывая входную дверь, он услышал телефонный звонок и поспешил в гостиную. Трубку сняла Розали, и по ее ответам он понял, что звонит врач из клиники.
— Что Вы говорите!? — воскликнула она. — Я не верю!
Она повесила трубку и растерянно посмотрела на любовника. У нее не было времени придумать какую-нибудь отговорку и потянуть время.
— Я беременна, — объявила девушка.
— Любимая моя! — Ален бросился к ней, не сняв плащ, и заключил ее в объятия. — У нас будет ребенок!
Его искренняя радость передалась Розали. Она погладила свой живот и улыбнулась.
— Ты сорвал мне все показы, фактически лишил меня работы, но я не сержусь. Малыш — это самое прекрасное, что может быть на свете.
Ален задумчиво взглянул на подругу и сказал:
— В ближайшие месяцы перевезу тебя в Швейцарию. Хочу, чтобы никто не догадался о том, что у нас родиться ребенок. Не рассказывай никому о своей беременности.
— Мое положение пока незаметно.
— Не имеет значения. Мой дом под Женевой достаточно уединенный, туда не проникнет ни один фотограф.
— Но мне будет скучно!
— Ты дожна заботиться о ребенке. Все остальное отступило для тебя на второй план. Кроме того, я буду часто навещать тебя.
Розали поморщилась и пощупала талию.
— Мне придется распроститься со стройной фигурой. Теперь я точно не выдержу конкуренции с Патрисией Каас.
— Глупенькая. Ты и наш малыш мне дороже всех.
Каждую неделю Ален сопровождал ее во время визитов в клинику и требовал от врача подробного отчета о состоянии подруги.
— Ничего нового сказать не могу, — оправдывался тот. — Срок беременности совсем небольшой.
Актер вспомнил время, когда его жена ожидала ребенка и подумал, что был тогда слишком молод, чтобы осознать всю важность события. Его волновала карьера и работа в Голливуде, рождение же наследника явилось приятным дополнением к его успехам в кино. Малыш Розали заранее вызвал в нем смятение чувств и нежность. Он прижимал к себе подругу, гладил ее живот и представлял будущего младенца.
Вместе с тем газеты публиковали его фотографии, на которых рядом с ним часто соседствовала Патрисия Каас. Журналы проводили опросы читателей, интересуясь их мнением о взаимоотношениях актера и певицы. Большинство сходилось на том, что между ними завязался роман.
— Моя ревность переросла в твердую уверенность, что ты мне изменяешь, — сказала Розали Алену, просматривая газеты.
Она чувствовала слабость, и в ее голосе не было гневных ноток, а лишь тоскливая обреченность.
— Не смей даже думать об этом, — возмутился он. — Если хочешь знать правду, спроси ее у меня.
— Считай, уже спросила.
— Мы с Патрисией только друзья, — твердо заявил он.
— Однако в Швейцарии я ни минуты не буду спокойна.
Ален раздраженно скомкал газеты, мельком взглянув на фотографии. Он не любил видеть свои снимки в бульварной прессе, но снисходительнее
