императора, рассчитывая произвести впечатление на варваров, хотя сам вполголоса отпускает в их адрес язвительные шуточки.
После первого дня, когда ничего не случилось, они встали на ночлег в походном лагере в двадцати милях от Ренуса. Построенный много лет назад, во время забытой ныне кампании, лагерь этот по-прежнему исправно служил проезжающим мимо патрульным отрядам. Солдаты его любили. Надежные земляные бастионы и глубокие траншеи помогали избежать обычных трудов по возведению лагеря в конце изнурительного дневного марш-броска. Легкие приготовления к ночлегу и спокойный сон означали, что четырнадцать миль до Ализо будут пройдены бодрым шагом. При помощи каменных столбов вдоль дороги Тулл рассчитал, что их колонна шагает быстрее четырех миль в час. Считалось, что легионеры должны быть в состоянии поддерживать такую скорость, однако от них не всегда ее требовали, так как солдаты быстро уставали. И все же порой приподнятое настроение помогало им шагать быстро, как то было сейчас. Тулл не собирался охлаждать их пыл.
Он бы никому в этом не признался, за исключением Фенестелы, однако центурион был рад ехать верхом. В последнее время он предпочитал передвигаться в седле – болела спина, да и суставы уже не те. Может, он и прошел бы сегодня расстояние наравне с солдатами, но завтра точно наступила бы расплата. Большинство легионеров были лет на пятнадцать, а то и больше, моложе его.
Впрочем, пешком или верхом, Тулл хотел как можно скорее оказаться в Ализо. Как и придорожный лагерь, который так любили легионеры, он тоже был у них в чести по причине своих размеров и пустых казарм. Этот форт, также возведенный во время предыдущих военных кампаний, был достаточно велик, чтобы вместить целый легион. Обычный же его гарнизон состоял из одной-единственной когорты и двух турм кавалерии. Даже вторая когорта, под началом недавно прибывшего префекта Луция Цедиция, заняла лишь часть пустующих деревянных казарм, стоявших в несколько рядов. В Ализо, подумал Тулл, каждый может рассчитывать на койку и крышу над головой. Такой комфорт следовало ценить: подобные условия во время походов были редкостью.
– Выше головы, братцы, к нам снова приближается старший трибун, – объявил легионер, шагавший в одной из шеренг впереди Тулла.
Солдаты тотчас расправили спины и плечи. Центурион же ощутил укол раздражения. Туберон на протяжении всего марша то и дело придирался к солдатам, однако воздерживался от замечаний в адрес солдат его центурии. Если это произойдет сейчас, Тулл не был уверен, что не отпустит резкое словцо.
Между тем, взбивая копытами пыль, Туберон приближался к ним верхом на своем скакуне. Трибуна сопровождала свита – два офицера и писарь. Впрочем, никаких замечаний в адрес легионеров Тулла он не сделал.
Наконец Туберон приостановил коня.
– Центурион!
– Слушаю тебя, трибун. Что-то привлекло твое внимание?
– Мы доскакали до форта. Это внушительное строение и расположено в удачном месте. Рядом протекает река Люпия, однако сам форт стоит на возвышении, что позволяет держать в поле зрения окружающую местность.
– Совершенно верно, – поддакнул Тулл, а про себя подумал, что лишь слепой не заметил бы удачное расположение форта. – То есть нас там ждут?
– Я велел часовому передать Луцию Цедицию о нашем скором прибытии. – Сказав это, Туберон с видимым нетерпением посмотрел на двигавшуюся мимо него колонну легионеров. Тулла покоробило то, как раздувались при этом ноздри трибуна. – При условии, конечно, что эти увальни ускорят шаг.
Центурион был готов дать юнцу хорошую отповедь, однако сдержался.
– Они и так делают более четырех миль в час.
– Разве Восемнадцатый легион не гордится своими солдатами?
Ах ты, напыщенный гаденыш, подумал Тулл.
– Разумеется, гордится.
– Тогда почему они не могут шагать быстрее?
– Потому что я им этого не приказывал, – ответил Тулл. Он едва не добавил «потому что главный здесь я», но в этом не было необходимости. Туберон возмущенно разинул рот, однако Тулл продолжил – правда, негромко, чтобы его слышал только трибун: – До Ализо еще более двух миль. Это обычный патруль, нам поручено доставить в форт несрочные письма Вара. Подгонять солдат нет необходимости. Представь – да уберегут нас от этого боги! – что будет, если возникнет чрезвычайная ситуация, а они, измотанные маршем, не смогут дать отпор? Я бы никогда себе этого не простил. А ты, трибун?
Туберон смерил его капризным взглядом.
– Пожалуй, тоже нет. Ладно, пусть идут так, как идут.
– Мудрые слова, трибун, – дипломатично заметил Тулл, за что удостоился еще одного колючего взгляда.
– Но мне нет причин мешкать на дороге. Я вернусь в лагерь и передам Цедицию письма Вара.
– Отлично, трибун, – ответил Тулл, а про себя добавил: «Вали отсюда».
Легионер Марк Пизон и еще семеро его товарищей по контубернию получили комнату в самом дальнем конце коридора казармы. То есть дальше
