Не успел он поставить восковую печать, как, к его великому удивлению – вернее, неудовольствию, – во двор, ведя за собой лекаря, вошел Туберон. Увидев центуриона, трибун нахмурился.
– Центурион Тулл!
– Трибун! – Тулл механическим жестом отдал салют и быстро опустил руки, в которых все еще держал табличку и стило.
– Что вынудило тебя оставить твоих солдат и прийти сюда?
– Я хотел поговорить с наместником Варом, трибун.
– Его здесь нет, – холодно улыбнулся Туберон.
– Я уже это выяснил, – ответил Тулл, стараясь не показывать своего раздражения.
– Здесь никого нет, если не считать пары писарей. Как только Вар уехал на охоту, все ушли заниматься своими делами. Зачем он тебе понадобился?
– Так, по одному небольшому делу, – солгал центурион. – Вернусь попозже.
Туберон фыркнул и поспешил прочь. Лекарь увязался за ним следом.
Гаденыш, подумал Тулл, отдав салют. Затем повертел головой, и на глаза ему попался писарь.
– Эй ты, подойди сюда!
– Я? – уточнил тощий юноша с перемазанными чернилами пальцами.
– Да, ты. Подойди ко мне.
Шаркая ногами, писарь подошел ближе.
– Ты работаешь у наместника Вара?
– Да, господин. И у Аристида, его секретаря. У обоих.
– Аристид у себя?
– Нет, господин. Он ушел в баню.
Чертов грек, подумал Тулл.
– Передай ему вот это. Скажи, что это записка Вару от центуриона Тулла.
Писарь посмотрел на табличку, затем на Тулла и снова на табличку. Центурион выругался себе под нос и потянулся за кошельком. Вынув из нее монетку, он подбросил ее в воздух.
– Это тебе, если вручишь табличку Аристиду, а еще лучше – самому Вару.
– Считай, что она уже у него, – монетка исчезла в складках туники писаря. Сам он прижал табличку к тощей груди.
– Тогда давай за дело.
Обвинения Сегеста подтверждали историю Дегмара. Теперь Вар будет вынужден действовать, решил Тулл. Довольный собой, он проводил взглядом писаря. Вскоре тот скрылся в соседней двери.
Тулл уже почти дошел до плаца, когда Туберон, по-прежнему пребывая в скверном настроении, вернулся в принципий. Вмести с ним пошел и лекарь.
– Без официальной печати Вара квартирмейстер, провалиться ему в Гадес, не выдаст нам лекарств и необходимых инструментов! – рявкнул он.
– Если что, я мог бы зайти еще раз, попозже, – предложил лекарь.
Туберон смерил его презрительным взглядом.
– Я бы не доверил тебе это дело.
Мимо пары легионеров, подметавших пол, и писаря, сновавшего с ворохом писем из одного кабинета в другой, он ворвался в кабинет Вара. Сегодня здесь было на удивление пусто. Второй писарь сидел за столом Аристида, перенося цифры из одного документа в другой. Увидев перед собой трибуна, он вскочил как ужаленный.
– Приветствую тебя!
– Я трибун Туберон. Мне нужна печать наместника Вара.
– Она здесь. – Писарь открыл выдвижной ящик и, вынув тяжелую бронзовую печать, вручил ее Туберону. Основание печати украшала гравировка: римский орел и крупным шрифтом имя «Квинтилий Вар».
Туберон, хмыкнув, взял ее в руки. Он уже повернулся, чтобы уйти, но что-то привлекло его внимание.
– А что это у тебя в другой руке?
– Ничего, трибун, – уклончиво ответил писарь.
Туберон со скоростью учуявшего кровь хищника учуял секрет.
– Это письмо.
