Мы договаривались, что он не станет сразу спускаться на землю, а остановится на балконе второго этажа и дождется нас – это была разумная предосторожность на случай, если рядом объявятся зомби. Но в какой-то момент мне показалось, что Димка обо всем забыл, и я, схватившись за веревку, заорал вниз, чтобы он прекратил валять дурака.
Ответом мне был звон – балкон второго этажа оказался застекленным. Димка пяткой расколотил стекло в одной из рам, открыл ее и забрался внутрь. Мы не могли его видеть, и он минут семь ничем себя не выдавал. Мы уж всерьез начали волноваться, когда наконец-то услышали его вопли – Димка велел тащить веревку. Он, оказывается, успел поднять свободный конец к себе и сделал на нем две петли. И пока мы вытягивали веревку, он, словно забулдыга, орал на весь тихий двор, чтобы девчонки забыли об уроках физкультуры и канате, что они теперь могут поступить гораздо проще – всего лишь встать одной ногой в нижнюю петлю, ухватиться обеими руками за петлю верхнюю и, балансируя свободной конечностью, ждать, пока я, стравливая обернутую вокруг перил веревку, спущу их – сперва одну, за ней другую – точно Димке в объятия. А потом уж и сам как-нибудь сползу вниз.
Так мы и поступили, хотя лично мне уже хотелось послать Димку к черту и сделать все наперекор ему – я только не знал, как именно.
Таня и Оля спустились на второй этаж практически без приключений, хотя писку и визгу было изрядно. А вот мне повезло куда меньше: поравнявшись с балконом пятого этажа, я, и без того напуганный высотой, едва не попал в руки зомби. Я даже не понял, откуда он там взялся, успев заметить только жуткую морду с раскрытыми челюстями. Я практически выпустил веревку из рук и пролетел, наверное, метров пять, прежде чем сообразил, что падаю. Остановившись ценой ободранных до крови ладоней, ошалев, я глянул наверх. Увидал Минтая и Катю – они смотрели на меня, далеко высунувшись из окна, – должно быть, они за всеми нами так следили. Мне захотелось крикнуть им что-нибудь, но они тут же исчезли. Снизу что-то орал Димка, но я ни слова не понимал. А потом зомби, от которого я ускользнул, перегнулся через ограждение балкона, взялся за веревку и пристально на меня посмотрел. Я был уверен, что он собирается подтащить меня к себе – так поднимают ведро из колодца. Я сполз еще на два метра, не чувствуя боли в ладонях, не смея отводить взгляд от жутких глаз чудища. Едкая вонючая слюна капнула мне на щеку. Глядящий на меня зомби медленно перевалился через перила и, раскинув руки, полетел вниз.
Это чудо, что он не сумел в меня вцепиться, а только скользнул по плечу, царапнул куртку и едва не сорвал с моей ноги ботинок. Я слышал, как зомби шлепнулся, – звук был мерзкий. Изогнувшись, я посмотрел вниз – он лежал в метре от корзины с нашим барахлом.
Я не мог знать, убило его падение или просто оглушило, но мне почему-то казалось, что мы успеем проскочить мимо него прежде, чем он очухается – балкон второго этажа был совсем рядом, высунувшийся чуть ли не по пояс Димка бешено махал руками и орал, что пора мне из сосиски опять превратиться в человека.
Где-то чуть выше и правее со звоном вылетело стекло. Я дернулся, повернул голову на шум и увидел в разбитом окне еще одну жуткую морду. Этот зомби не мог меня достать, но он все равно ко мне тянулся – я видел, как острые стеклянные зубья, торчащие в раме, режут его голое, покрытое серой пылью тело. Потеряв равновесие, он вывалился из окна – я не стал смотреть, как и куда он падает.
Опасаясь, что из окна рядом появится еще кто-нибудь, я быстро пополз вниз, дико страдая от боли в обожженных и ободранных ладонях. Наконец-то подобравшись к остекленному балкону, я долго и безуспешно пытался влезть внутрь и не понимал, почему Димка, который, вроде бы, должен был мне помочь, отпихивает меня и раздраженно кричит. Лишь когда вставшая рядом Оля спокойно со мной заговорила, я понял, чего они от меня добиваются, – мне незачем было лезть на балкон, я должен был спускаться ниже – на землю.
Не вытерпев пытки болью, оглушенный адреналином, я отпустил веревку, когда до земли оставалось два метра. Упал тяжело и неловко, завалился набок и не сразу сумел встать. Оля уже спускалась, когда я поднялся на ноги, и она замечательно обошлась без моей помощи.
– Вещи собирай! – орал на меня Димка. – Не теряй время!
Я горящими пальцами наскреб с просевшего сугробика горсть грязного снега, растер им лицо. Это чуть привело меня в чувство.
Снизу все выглядело совсем не так, как с высоты. Мертвого Серегу было почти не найти – он практически утонул в клумбе. Выпавший из окна зомби лежал много дальше, чем я ожидал, а его сородич, свалившийся с балкона, был похож на обычного пьянчугу, уснувшего в грязи лицом вниз.
Оля подняла корзину, поставила ее ровно, начала собирать рассыпавшиеся вещи. Я устыдился и бросился ей помогать, хотя, наверное, прежде мне надо было помочь спускающейся Тане. Димка наконец-то замолчал. Зато начали орать наверху.
Я отступил к тротуару, задрал голову.
Минтая и Катю было едва видно.
Я сделал еще три шага назад.
Они размахивали руками. Куда-то, кажется, показывали, а может, просто пытались привлечь наше внимание. И непрерывно нестройно кричали при этом.
«Идут… – разобрал я. – К вам идут…»
Я обернулся: направо посмотрел, налево. Просторный двор был пуст. Только на детской площадке здоровенный рыжий кот, задрав хвост, метил опору качелей да скакали по веткам березы воробьи.
Кажется, именно тогда, глядя на эту березу и этих воробьев, я впервые подумал, что неплохо бы убраться как можно дальше от города – в деревню.
