Нужна свободная воля. А я уже говорил – я никогда не пойду на компромисс в ущерб своим интересам! Я могу все исправить, но отнюдь не безвозмездно.
Барон признал содеянное с поразительной легкостью. Он нисколько не опасался возмездия, а ведь самое меньшее, что полагалось малефикам, – это пожизненное заточение в холодной каменной келье где-нибудь на Соловках. Не иначе порчу по его указанию навел кто-то другой, а сам фон Страге в случае проверки окажется чист, как свежевыпавший снег.
– Чего вы хотите? – спросил я, заранее зная ответ.
– Документы, которые ваша кузина обязалась передать Анри Фальеру. Как только они окажутся у меня, в столь специфическом… стимуле не останется никакой нужды.
Я сделал глубокий вдох и, чувствуя, что ступаю на тонкий лед, произнес:
– У нас нет эти бумаг.
– Нонсенс! – отмахнулся Рихард фон Страге. – Они у вас!
– Мы думали, что они у нас есть. Но…
– Послушайте, Жан-Пьер! – разозлился барон. – Меня начинает утомлять этот беспредметный разговор!
– Я верну бумаги и передам их вам, – предложил я. – Просто на это уйдет день или два. Дайте мне время…
Рихард вдруг вскочил из-за стола, будто ужаленный.
– Время! – воскликнул он. – Время – это то, чего нет ни у кого из нас! Фальер прекрасно осознавал ценность попавшего ему в руки изобретения! Он мог озолотиться с помощью его, если бы не погряз в долгах. У него не было времени! И у меня его тоже нет! Наш мир слишком быстро несется к глобальной войне, какой еще не видывало человечество! Одни возвысятся, другие падут, и я не желаю оказаться в стане побежденных!
– Два дня! – повторил я, но барон меня словно не услышал.
– Прогресс не остановить! Любое изобретение рано или поздно будет повторено кем-то иным, но сейчас… именно сейчас на это попросту не остается времени! Новый движитель может в корне изменить баланс сил, но только если действовать безотлагательно! Без промедления! Немедленно!
Я мало что понял из этой белиберды и вновь попросил:
– Остановите порчу всего на два дня.
Рихард фон Страге взглянул на меня с откровенным недоумением.
– Вы вообще меня не слушали? Никто не получит никаких поблажек и отсрочек! Ни я, ни вы! Либо мы движемся в ритме мироздания, либо оно своими жерновами растирает нас в прах! Выбор за вами!
– Если Софи умрет, бумаг вам не видать. Я уничтожу их, так и знайте!
– Она не умрет, – отмахнулся барон. – Ну посудите сами, с какой стати мне обрывать единственную ниточку, способную привести к документам? Нет, смерть госпоже Робер не грозит! Можете не волноваться.
Но напротив, от этих слов мне сделалось не по себе.
– Что с ней сделает проклятие?
Рихард пожал плечами.
– По вашей милости я лишился спутницы. Ваша кузина вполне сгодится на замену.
Я начал подниматься, но легшие на плечи руки заставили опуститься обратно на стул.
Барон тоже вернулся на свое место, с легким оттенком брезгливости посмотрел на тарелку и покачал головой.
– Принесите бумаги, и все вернется на круги своя, – пообещал он. – А нет – я завладею телом и душой вашей прелестной кузины. И ее памятью – тоже. Внакладе я не останусь в любом случае. Я не проигрываю. Никогда.
– Софи не знает, где находятся бумаги.
– Предлагаете поверить вам на слово? Жан-Пьер, вы меня утомили. Я ожидал от этой встречи совершенно иного. Не приходите и не звоните больше… без бумаг. И советую десять раз подумать, прежде чем обращаться в полицию. Кузину вы этим точно не спасете.
Стул слегка качнулся назад, и я поднялся на ноги, а барон взялся за нож и вилку.
– Примите правильное решение, – добавил он напоследок.
Я пристально взглянул в ответ, кивнул и покинул кабинет.
После беседы с бароном внутри у меня все так и клокотало. Первым делом я заглянул в уборную и с бессильной злобой уставился на отражение своего раскрасневшегося от злости лица.
Вот же сволочь!
Сдать бы подлеца Третьему департаменту, но донос лишь немного усложнит ему жизнь и ровным счетом ничего не даст нам с Софи.
Вытащив из кармана пистолет, я выщелкнул из рукояти магазин, затем передернул затвор и проверил патроны. На первый взгляд все оказалось в
