— Получилось. — Тетя Лида кивнула. — После профессора этого Максима как семь бабок отходили: бросил пить совсем, ни капли в рот не брал и работал старательно. Степан уже подумывал его на другую, более ответственную должность перевести. Он ведь образованный был, толковый.
— И что помешало? — Гальяно смотрел в окно, лицо его ровным счетом ничего не выражало.
— Сорвался Максим. Где-то за неделю до своей смерти.
— Снова запил?
— Не знаю, не буду врать. Знаю только, что опять стал каким-то шалым, с поста уходил, в лесу часами пропадал.
— Где в лесу? — впервые за весь разговор подал голос Дэн.
— А кто ж его знает! — Тетя Лида развела руками. — Может, и на гари. — Она понизила голос до шепота. — Как-то пришел весь перепачканный, как в пыли.
— В пепле, — с мрачной уверенностью сказал Дэн.
Тетя Лида ничего не ответила, только кивнула в ответ.
— Как он погиб? — нарушил Матвей затянувшуюся паузу.
— Убили. — Тетя Лида со свистом втянула в себя воздух, нашарила в кармане передника пузырек с лекарством, проглотила сразу две таблетки. — Ушел в лес и не вернулся. Лена сразу бросилась к Степану. Тот отрядил людей на поиски. Тело нашли уже утром, в нескольких метрах от Чудовой гари, с проломленной головой… — Тетя Лида всхлипнула. — Следователь сказал, что его ударили чем-то тяжелым, и не один раз, как тогда, а били долго, чтобы уж наверняка…
— Убийцу не нашли? — Все-таки неспроста Туча собрал их всех в поместье. Все повторяется…
— Нет. Ищут, стараются, но пока ничего. Следователь, тот самый, что вел дело о смерти Ксанки… — На этих словах тетя Лида расплакалась, уже не таясь. — До сих пор себе простить не могу, что девочку не уберегла. С камнем на сердце живу. С ним просыпаюсь, с ним спать ложусь.
— А ее родители? — В глазах Дэна зажегся лихорадочный огонь.
— Я не знаю. — Тетя Лида покачала головой. — Они уехали сразу после смерти Ксанки, а куда, мне не сказали. Я их понимаю, единственный ребенок, такое горе… А я не виновата, оставила девочку без присмотра…
— Тетя Лида, вы знаете, где ее могила? — Дэн говорил очень тихо, едва слышно.
— Нет. — Женщина покачала головой, вытерла слезы. — Ничего не знаю. Это наказание мне. Нам всем наказание. — Она снова посмотрела на дверь, а потом шепотом сказала: — Зря вы приехали, миленькие. Плохое это место, и время плохое. — Она резко встала, словно опасалась дальнейших расспросов, улыбнулась им всем виноватой улыбкой и вышла из зала.
Какое-то время они сидели молча, обдумывали услышанное, делали выводы, принимали решения.
— Я остаюсь, — первым заговорил Гальяно. — Надо наконец разобраться во всей этой чертовщине.
— Я тоже. — Дэн вопросительно посмотрел на Матвея.
— Ну, а мне сам бог велел. — Он пожал плечами. — Я же вроде как детектив.
— И еще у тебя есть пушка, — усмехнулся Гальяно.
— Что-то мне подсказывает, что от пушки здесь будет мало толку. — Дэн встал из-за стола. — Пойдем прогуляемся?
Несмотря на полуденный зной, в парке было прохладно. Они уселись прямо на траву, на облюбованной еще в стародавние времена полянке, закурили.
— Ну, когда пойдем? — спросил Гальяно, глубоко затягиваясь сигаретой.
— Куда? — Матвей щурился на свет, пробивающийся сквозь ветви старой липы.
— По местам боевой славы. — Гальяно не сводил с Дэна внимательного взгляда. — Ты с нами, братан?
— С вами, — Дэн кивнул.
— К затону сходим?
— Сходим.
— А потом к гари?
— А потом к гари.
— Так идем?
— Идем!
Они, не сговариваясь, встали, так же, не сговариваясь, направились к потайной калитке и, лишь недоуменно разглядывая запертый замок, разом вспомнили, что все изменилось. Они больше не шестнадцатилетние подростки, им теперь не нужно выбираться за территорию лагеря тайком.
— Во, даем! — Гальяно нервно хихикнул. — Вот они, последствия шаповаловской муштры! До сих пор помним.
Через главные ворота они прошли совершенно беспрепятственно. Да и кто бы стал препятствовать им, взрослым, тридцатилетним мужикам?!
Наверное, старой лесной тропинкой сейчас пользовались не часто, потому что в пожухлой от зноя траве она была едва различима. Шли молча,
