«Как мне обезопасить ее, если царь Титанов, каждый демон в Аду и все Ловцы хотят ее?»
Рейес не смог сомкнуть глаз этой ночью. Не только потому, что слова Люциена продолжали звучать в его голове, но из-за того, что Даника была всего лишь в шаге от него. Все, что ему надо было сделать, это скатиться с кровати и открыть разделяющую их дверь. Тогда он смог бы обнять ее.
Он старался не думать о первом, и не мог не наслаждаться вторым. Его раны по большей части затянулись, значит, у него хватит сил овладеть ею.
«Еще один раз».
«Слишком опасно», — уже решил он.
«Стоит рискнуть. Она того стоит».
«Будучи нежен, ты сводишь риск до минимума».
Боги, он не знал, откуда приходили эти мысли. Думал ли это он сам или его демон. А была ли разница?
Взять Данику в последний раз, обнимать ее, чувствовать ее теплое дыхание, наслаждаться ее мягким телом, впитывать ее сладкий вкус…
Сминая в кулаках простынь, он стиснул зубы.
Это опасные мысли. Ненавистные мысли.
Желанные мысли.
Она стала частью него, и ему не нравилось быть без нее. Он нуждался в ней. Иначе чувствовал себя ущербным.
Ради ее блага. Так будет лучше. Не будь эгоистом хоть раз в жизни.
Сколько раз ему придется говорить это себе?
Ее семья ненавидит его и имеет на это полное право. Они будут корить ее за то, что она останется с ним. Чувство вины поселится в ней, а вскоре за ним расцветет и ненависть.
Будучи занят размышлениями, он не почувствовал чужого присутствия, пока не оказалось слишком поздно. Холодная сталь коснулась его шеи.
Он замер. Открыв глаза, увидел Данику.
Даже будь она врагом, он и то отреагировал бы менее бурно. Все тело воина содрогнулось.
Лунный свет обволакивал девушку, сияя точно нимбом вокруг ее головы. Светлые волосы ее были распущенны и спадали на плечи. Она была одета в белую футболку большого размера.
Его футболку. Чувство собственника проснулось в каждой клеточке тела.
Плоть его мгновенно налилась желанием.
«Сопротивляйся»
— Как ты сбежала? — спросил он.
— Научилась справляться с замками со времени своего последнего визита.
Ее аромат грозы и шторма доносился до него, и он не мог не вдохнуть его глубоко-глубоко.
— Возвращайся к своей семье.
— Нет уж. Прости. Я собираюсь доказать, что могу без вреда для себя причинить тебе боль.
Воин не дал ей времени порезать себя. Молниеносным движением он схватил ее запястье и крепко сжал, не позволяя шевелиться. Другой рукой отобрал кинжал и выбросил его. Ее глаза широко распахнулись, когда он потянул ее на себя.
Перекатившись поверх, прижал к матрасу.
«Сопротивляйся».
Сопротивляйся — ее дыхание коснулось его щеки. Ее грудь припечаталась к его. Ее ноги обвились вокруг его талии, прижимая влажный, обнаженный центр ее плоти к его эрекции. Это не девушка, а жидкий огонь, в котором сгорели все мысли о сопротивлении.
«Один последний раз», — подумал он, поддаваясь искушающей его потребности, которая выиграла схватку.
Не то, чтобы он стоял насмерть в этой битве.
— Тебе лучше было остаться со своей семьей, в безопасности своей постели.
Девушка упрямо вздернула подбородок.
— Я соскучилась, — неохотно призналась она.
Он потерся напряженной плотью о средоточие ее наслаждения, не в силах заставить свои бедра не двигаться.
Она всхлипнула, он застонал.
Так хорошо. Всегда просто восхитительно.
— Ты же голый, — хрипло выдохнула она. — Хм, я рада
Она обняла его за шею и притянула для жаркого поцелуя.
Языки сплелись, дикие, необузданные. Он отодвинулся немного, только чтобы стянуть с нее футболку, и тут же прильнул обратно. Ее соски врезались в кожу, пальцы сжимали спину, а ноги приветственно разошлись в стороны, чтобы сжать его и оказаться как можно ближе.
Его член пульсировал, готовый проникнуть.
— И опять ты не надела трусики, — сумел выдохнуть он, сжимая ее грудь.
Она прикусила его нижнюю губу.
— Рад?
— Умираю от удовольствия.
Улыбаясь, он толкнула его и, перекатившись, села верхом.
— Не входи. Пока еще нет.
— Не буду, — пообещал воин.
Она возвышалась над ним, как сирена, ради обладания которой он был готов умереть. Раз, другой она скользнула по всей длине его плоти, по-прежнему не позволяя ему войти. Откинула голову назад, отчего волосы ее заструились солнечным ореолом.
— Хочу вкусить тебя, — проговорила она.
— Я весь в твоей власти.
— Знаю.
Она медленно сползла, не останавливаясь до тех пор, пока не оказалась точно над его плотью. Зубы девушки мелькнули белой полоской в свете луны, прежде чем она приняла его в рот.
Бедра воина подались вперед по собственному разумению, проталкиваясь до основания во влажный жар. Он не собирался, не хотел причинять ей боль, но не сумел сдержаться.
«Еще. Надо еще».
Они с демоном вместе напевали эти слова, и краем сознания, он понял, что тот все еще был с ним, что демон Боли никуда не был перемещен.
«Еще, еще, еще»
Он вплел пальцы в ее волосы, пока она скользила вверх вниз вдоль его члена, дразня языком головку, всасывая и спускаясь к основанию. Рейес прокусил себе щеку, пуская кровь.
— Даника, — выдохнул он.
Она резко обрушилась вниз, в то же время шаря рукой по простыням позади себя… замерла… он простонал… она занесла руку вверх, возобновляя движения… он изогнулся навстречу… затем она всадила кинжал прямиком ему в плечо.
Он кончил с криком, изливаясь ей в рот. Все тело воина содрогнулась.
Новый рев сорвался с его губ, наслаждение и боль соединились в гремучую смесь, с которой он был не в силах бороться. Не желал бороться.
Она проглотила все до капельки. А когда он наконец-то утих и замер, он поднялась, облизывая губы и улыбаясь, как довольная кошечка.
Кровь лилась из его плеча, создавая прекрасную картину.
— Ты ударила меня кинжалом, — сумел выговорить он, проглатывая вставший в горле ком.
Внимательно рассматривал, не уверенный в том, что читалось в ее лице. Она не казалась опьяненной жаждой крови или даже готовой поранить его вновь.
Она выглядела чертовски довольной своим поступком.
— Знала, что ты сможешь отобрать первый кинжал, потому нацепила на щиколотку запасной, надеясь, что ты слишком будешь занят, чтобы беспокоиться о столь удаленной части моего тела.
Его губы изогнулись.
— Ловко.
— Необходимо.
Оставаясь на четвереньках над его животом, она продолжала смотреть на него.
Боги, он любит эту женщину.
Рейес видел страсть, бурлящую в изумрудных глубинах ее глаз. Его собственное желание вернулось, рождая пожар в крови. Плоть вновь затвердела, отчаянно стремясь к его возлюбленной.
— Ты больше не будешь отказывать мне в моем праве, — проговорила девушка. — То, что я причиняю тебе боль, не изменит меня. Клянусь. Мне нравится знать, что я делаю что-то для тебя. Нравится знать, что я доставляю тебе удовольствие. Знаю, что ты хотел нежности, подозреваю, что ты мечтал об этом с момента соединения с демоном, но ты должен знать — я должна знать — что смогу дать тебе боль и жестокость, если такая потребность появится.
— О каком праве ты говоришь? — потребовал уточнения он, так как эти слова засели в его голове.
— Я — твоя, а ты — мой. Я позабочусь обо всех твоих потребностях. Ты не пойдешь к другой женщине. Никогда.
Ее слова эхом звучали в его сознании, как ответ на тысячи молитв.
— Даника, ангел.
