Она сбила с ног одного или двух. Даже трех. Однако их оказалось шестеро, все имели одинаковые татуировки в виде восьмерки на запястьях, как и у мужчины, которого она… она даже не могла думать об этом слове. У них были такие же татуировки, как и у мужчины, что умер в том грязном переулке. Они одолели ее, вырубили.
— Больше никакой беспомощности, говоришь?
Когда чуть раньше она в первый раз открыла глаза, ее надежда, что это полицейские, полностью развеялась. Полиция не приковывает женщин к кроватям. Кто эти люди? Что им от нее надо?
Ничего хорошего ожидать не приходилось. В груди шелохнулась паника, леденя кровь. В ушах звенел страх. Челюсть болела от полученного удара. Силы иссякли, голод терзал внутренности. Дышать удавалось с трудом.
— Ни звука.
Цепи были холодными и тяжелыми, царапали кожу. Она потянула за них, пока полубезумным взглядом осматривала комнату. Симпатичная обстановка: кресла, разноцветные подушки, туалетный столик из красного дерева и квадратное с золотым обрезом зеркало.
«Рейесова работенка?» — подумалось ей. Он ведь тоже держал ее в комфорте.
«Нет, не Рейес», — решила она через секунду. Не такой он мужчина, чтобы посылать других делать его грязную работу. Он был бы там, сам бы захватил ее.
— Итак, кто же это? — снова подумала она. — Друзья того человека, которого она… ранила. Ясно как Божий день. Эти татуировки…
Намеревались ли они наказать ее за товарища? Хотели ее изнасиловать? Пытать? О, Господи. Они тоже считают ее проституткой и собираются продавать ее услуги?
Глаза обожгли слезы. Сейчас она одна—одинешенька. Девушка продолжила тянуть за цепи. Пот лился с нее ручьями, пропитывал покрывала. Чем больше она дергалась, тем сильнее задиралась одежда на руках и ногах, более не мешая металлическим оковам впиваться в кожу. Вскоре кровь сочилась из запястий и щиколоток.
Раздался стук.
Сердце пропустило удар, она сжала губы, чтобы подавить всхлип, замерла. Стоит притвориться спящей.
Единственная дверь распахнулась, впуская высокого, обычного с виду мужчину. Она не могла заставить себя закрыть глаза. Могла только таращиться на него, оценивать. На нем была белая рубашка и черные брюки, и выглядел он на тридцать с хвостиком, с большим хвостиком. Забранные назад каштановые волосы. Большие, зеленые, как и у нее, глаза. Он выглядел, как профессионал, и ничуть не походил на убийцу. Спокойный, возможно, даже дружелюбно настроенный.
Это не уменьшило ее страха.
Даника проглотила вставший в горле ком. Ни звука. Прикусила внутреннюю поверхность щеки, пока не почувствовала вкуса крови. Не показывай страха.
— Хорошо. Ты проснулась, — немного помедлив, мужчина добавил. — Расслабься, дорогуша. Я не намерен обижать тебя.
— Тогда снимите цепи.
Умоляющий тон ее голоса стер все усилия выглядеть сильной.
— Мне жаль, — он говорил по—настоящему огорченно. — Цепи необходимы.
— Просто отпустите меня и…
Он поднял руку, прерывая ее.
— Боюсь у нас мало времени. Меня зовут Дин Стефано. Друзья называют меня Стефано, надеюсь, так же будешь называть меня и ты. Ты — Даника Форд.
— Отпустите меня. Пожалуйста.
— Отпущу, но не сейчас. — Он удивленно приподнял брови. — Перейдем к сути дела, ты не против? Что тебе известно о Повелителях Преисподней?
Повелителях? Все это из—за ее предыдущего похищения? Безумный смешок сорвался с губ девушки. В какое дерьмо Рейес и его компашка втянули ее?
— Скажи мне.
— Ничего, — ответила она, так как не знала, какого ответа желает Стефано. — Ничего я не знаю про Повелителей.
В его взгляде промелькнуло раздражение.
— Ложью ты навлечешь на себя неприятности, дорогуша. Попробуем снова. Ты находилась с группой мужчин в Будапеште. Не просто мужчин, а, несомненно, самых жестоких мужчин, что когда—либо видел мир. И все же они не причинили тебе вреда. А раз они так поступили, значит, считают тебя другом.
— Они — монстры, — заявила она, молясь, чтобы именно это он и желал услышать. — Ненавижу их. Я не знаю, зачем они удерживали меня и почему отпустили. Ради развлечения, возможно. — Каждый слог дышал истиной и ненавистью. — Отпустите меня. Пожалуйста. Я не хотела причинять вред… Это несчастливая случайность, и я…
Слезы вновь наполнили глаза.
Стефано вздохнул.
— Мы держали тебя под действием снотворного, пока не решили, как с тобой поступить. В забытьи, но и в безопасности. Ты отняла у нас сильного воина, Даника, одного из лучших. Нам ужасно не хватает Кевина. Его жена не прекращает рыдать с момента, как я сообщил ей о его кончине; она отказывается от еды и молится о смерти, чтобы воссоединиться с ним. Теперь ты у нас в долгу, согласна?
Как он наверняка и надеялся, его слова вызвали у нее тяжелое чувство вины, что ранило сильнее оков.
— Пожалуйста. Я просто хочу пойти домой. — Не то, чтобы у нее был дом. Она снова рассмеялась, чувствуя себя немного безумной и совершенно разбитой. В шаге от обморока. — Пожалуйста.
Выражение лица Стефано не смягчилось.
— Повелители — Мэддокс, Люциен, Рейес, Сабин, Гидеон, как они себя называют. Мне продолжать? Они демоны, сотворенные на небесах, но являющиеся истинным порождением ада. Это тебе известно?
Она сморгнула, дыхание застряло в легких.
— Д—демоны?
Пару месяцев назад она бы снисходительно закатила глаза. Сейчас же — кивнула. Это многое объясняет. Она видела, как лица ее похитителей трансформировались в костяные маски. Она летала над городом, устроившись в колыбели рук крылатого мужчины. Видела, как удлинялись клыки и заострялись когти. Слышала крики боли и мучений.
Демоны. Из ее снов, как на ее секретных рисунках. Неужели она неким образом знала, еще будучи маленькой девочкой, что жизнь сведет ее в Будапеште с Рейесом и этой шайкой? А позднее с этим человеком? Должны ли были кошмары, которым она всегда противилась, подготовить ее к этому?
— Да. О, да. Ты веришь. Видишь истину. — Пылая ненавистью, Стефано приблизился к ней. Ненависть превратила его из спокойного и дружелюбного мужчины в грозное чудище. — Смерть, разрушение, болезнь — все это демоны. Следы каждого злого проступка, каждой подлости, каждого несчастья ведут к их порогу.
Чем ближе он подходил, тем сильней девушка вжималась в матрас.
— Какое отношение это имеет ко мне?
— Что, никто из твоих близких не умирал? Ничто из твоей собственности не подвергалось разрушению? Никто никогда не обманывал тебя? Болезни никогда не настигали тебя?
— Я…я… — она не знала, что сказать.
— Все еще не убеждена в их вероломстве? Один из этих демонов совратил мою жену. Она была чиста и искренна со мной и никогда не предала бы по своей воле. Но каким—то образом это демонское отродье убедил ее, что она недостойна жить, что должна умереть. Она наложила на себя руки, и я нашел ее висящей в петле, в нашем гараже.
С каждым словом голос его становился резче, на скулах заходили желваки.
Данике была известна боль утраты любимого человека. Именно она нашла дедушку после инфаркта, вид его бледного, безжизненного лица все еще преследовал ее, насмехаясь над памятью о некогда пышущем жизненной силой человеке.
— Соболезную вашей утрате.
Стефано сглотнул, собираясь с духом.
— Эта утрата дала мне цель в жизни — ту, что я разделяю с тысячами других людей по всей земле. В то время как Повелители — тьма, мы — свет, и мы не намерены терпеть то зло, что они несут этому миру. Нашему миру, — добавил он. Прикрыл веки, словно мог ощутить вкус надежды. — Когда мы захватим Повелителей и пленим их зло раз и навсегда, все станет на свои места. Мир будет прекрасен… безопасен. Идеален.
«Пусть он говорит. Отведи его мысли от себя.»
— Почему только захватите? Почему бы не убить их?
Его глаза медленно раскрылись, дымка счастья уже исчезала. Он уставился на нее, пытаясь проникнуть ей в душу. Ощущение было не из приятных.
— Убив их, мы высвободим демонов, что внутри них, и позволим этим гнусным тварям бродить по земле. Нам нужны мужчины и духи, сцепленные воедино. — Он небрежно пожал плечами, однако взгляд стал еще пристальней. — Пока мы не найдем ларец.
— Ларец?
Стараясь выглядеть спокойно, она натянула цепи на руках. Они были все еще слишком тугими, но кожа ее взмокла от пота. Если б только она сумела выскользнуть… она бы смогла…что? Бежать? Демоны преследовали ее семью. Не люди. Будут ли когда—либо ее близкие в безопасности?
— Ларец Пандоры, — произнес Стефано, по—прежнему напряженно глядя на нее.
Глаза полезли из орбит, и она оцепенела. Это что сон? Новый кошмар?
— Вы же шутите?
Ее бабушка любила рассказывать ей истории про Пандору и ее знаменитый ларец.
