непривычно большая? Мелкую рябь на воде Виктор заметил, когда уже подплывал к острову. И не рябь это была вовсе, а круговая волна, как от брошенного в воду камня. Волна брала свое начало от острова и уходила к берегам озера, все расширяясь, все увеличиваясь. Он сошел на землю и почти сразу же почувствовал дрожь. Остров и в самом деле вибрировал. Не обманул мастер Берг, хоть в этом не обманул. Виктор огляделся в поисках лодки, на которой приплыли Август и Игнат, но не нашел. Значит, спрятали. Ну что же, он тоже спрячет.
К маяку он пробирался украдкой, почти уверенный в том, что дверь окажется открыта. Ошибся, маяк был заперт. Выходит, Август и Игнат отправились куда-то еще. Может, в замок? Так, пожалуй, даже лучше, никто не помешает ему осмотреть подвал.
В башне было темно. Виктор на ощупь добрался до стола, зажег керосинку. Стены башни мелко вибрировали, и захотелось подняться в фонарное помещение, проверить утверждение мастера Берга, но он не стал, прихватив со стола лампу, направился к ведущему в подвал люку. И тут его ждало первое разочарование – люк был заперт на замок. Зачем запирать подвал? Что там такого ценного? Виктор не считал себя безрассудным человеком, но азарт был ему не чужд. И некоторая доля авантюризма, если уж на то пошло, тоже. А маяк – это в первую очередь навигационное сооружение, и Виктор, как инженер, обязан иметь доступ ко всем его помещениям. Справиться с замком помог лом, при этом Виктор чувствовал себя не инженером, а настоящим медвежатником, но отступать он был не намерен.
В подвале царил хаос. Вместо ожидаемого склада чего-нибудь запретного, контрабандного Виктор увидел нагромождение камней. В этом не было никакого смысла, никто не станет прятать от посторонних глаз обычные камни. Если только эти камни обычные. Виктор спрыгнул в подпол, осветил узкое пространство керосинкой, всмотрелся, пытаясь в хаосе найти закономерность. Ничего не получилось, не выводилась закономерность. Наверное, он ошибся в своих подозрениях, можно уходить.
Перед тем как уйти, Виктор в последний раз обвел внимательным взглядом подвал. Один камень отличался от остальных своей почти идеально круглой формой, а земля возле него была прочерчена глубокими бороздами, словно камень неоднократно сдвигали с места. Виктор тоже сдвинул. Получилось неожиданно легко, потому что камень заскользил по невидимым направляющим. Впрочем, почему невидимым? Вот они, стальные рейки, похожие на миниатюрные рельсы. Умно, продуманно и, очевидно, создано не природой, а человеческими руками. Снизу, из открывшегося лаза, тянуло сыростью, разглядеть ничего не получалось. Пришлось возвращаться на первый этаж. Виктор был уверен, что найдет там все необходимое для спуска. Он не ошибся, моток крепкой веревки, факелы лежали на полке, заваленные всякими полезными и не очень вещами. Не подвела интуиция, в который уже раз.
В подземелье Виктор спускался осторожно, не зная глубины, не хотел рисковать, а когда ноги коснулись наконец дна, вздохнул с облегчением и чиркнул спичкой, зажигая факел.
Это было не подземелье, а пещера, на первый, беглый взгляд нерукотворная, но почти идеальной сферической формы. В центре возвышалось нечто. Виктор не сразу понял, что это, подошел поближе. Это было похоже на огромное, отлитое из цельного куска серебра сердце. Или не отлитое, а с мясом вырванное из чьей-то груди? Мысль оказалась настолько дикой и несуразной, что Виктор не удержался от нервного смешка, который тут же подхватило гулкое эхо, забилось о стены, заставляя их пульсировать. Или пульсировали не стены, а вот это серебряное сердце? Пульсировало, и биение его передавалось сначала стенам пещеры, а потом маяку и всему острову. Тук-тук… Тук-тук…
Виктор потер глаза, замотал головой, прогоняя морок. Или не морок, а галлюцинацию из-за какого-нибудь подземного газа. Не метан, как в шахтах, а что-нибудь более необычное, неизученное. Определенно газ. И из-за его паров в обычном куске металла или и вовсе в каменном валуне ему мерещится гигантское, пульсирующее сердце.
Нужно уходить, потому что неизвестно, насколько опасен этот газ и чем все может закончиться, но сначала лучше убедиться, что все это не по- настоящему, и он не видел другого способа, чтобы подтвердить свою догадку. Каменный валун, прикидывающийся сердцем, манил, и Виктор пошел на его зов.
Он ошибся. Ладони коснулись не шершавого камня и не холодного металла – под его пальцами билась и пульсировала живая горячая плоть. Эта пульсация проникала в кожу, по костям и сосудам разносилась по всему телу, невыносимой болью вгрызалась в мозг. Сердце нагревалось, а Виктор, наоборот, остывал и крупицами угасающего сознания понимал – нужно бежать, пока еще остались силы.
У него получилось оторвать заледеневшие ладони от все ускоряющего свой ритм сердца, но уйти не получилось. Теперь пульсировало не только сердце, но и стены пещеры, приближались и отдалялись, шли трещинами, прорастали каменной чешуей, и чешуя эта обваливалась, падала на дно с гулким уханьем, превращаясь в валуны. От одного такого Виктору увернуться не удалось. Боль в сломанной ноге пересилила головную боль, вспыхнула ослепительно ярко, вырывая из горла отчаянный крик, вышибая дух.
Наверное, Виктор потерял сознание, потому что, когда пришел в себя, пещера изменилась. Стены больше не щетинились каменной чешуей, а факел погас, потушенный водой.
Вода! Ледяная, она сочилась из щелей пещеры, скапливалась на дне лужицами, которые все увеличивались, сливаясь в одно целое…
Вода светилась ровным жемчужно-молочным светом. Или это светилась не вода, а серебряное сердце? Виктору было все равно, нужно было выбираться. Он привстал на локте, свободной рукой попробовал столкнуть с ноги валун. Не получилось. Малейшее движение причиняло боль, а валун не двигался с места, пророс, пустил корни в Викторову ногу и дно пещеры.
А пещера наполнялась водой, которая поднималась все выше и выше, медленно, но неуклонно. И Виктор, плавающий хорошо, как рыба, ничего не мог
