– Настя… – Услышав ее голос, он совершенно забыл и про правила этикета, и про то, что она графиня, а он всего лишь инженер. – Настя!
– Виктор? – Она шла на его голос уверенно и решительно, словно видела и его, и эти его растрепанные вихры, и совершенно мальчишеский румянец. – Витя…
Она на ходу сдергивала перчатки, чтобы дотронуться до него, чтобы почувствовать. А он не удержался, сгреб ее в охапку, сжал в объятиях крепко, может быть, даже слишком крепко, по-мужицки, поцеловал сначала в холодный веснушчатый нос, а потом, осмелев окончательно, ошалев от свалившегося ему в руки счастья, и в губы. Он целовал ее и боялся, что она испугается этого дикого порыва, оттолкнет. Но она не испугалась и не оттолкнула, прижалась еще сильнее, зарылась ледяными пальцами в растрепанные волосы.
– Нашел, – прошептала, когда он позволил им передышку. – Приехал…
– Нашел, Настя. – Возможность целовать ее была сейчас для него важнее возможности дышать. Без воздуха он как-нибудь обойдется, а вот без Насти не сможет.
Скулил Тео, толкался лобастой башкой, стараясь протиснуться между ними. Нет, не вбить клин, а тоже стать частью того чудесного вихря, что их окружал. Целоваться и уворачиваться от Тео было тяжело, но какое-то время у них получалось, а потом пришлось разжать объятия, впустить Тео в свой вновь обретенный мир.
– Он очень умный. – Одной рукой Настя гладила Виктора по щеке, а второй – Теодора по загривку. И оба они были счастливы. – Он меня охраняет, как самый настоящий сторожевой пес. Не подпускает ко мне чужаков, показывает дорогу. Он даже трость мне приносит. Представляешь? – Настя продемонстрировала свою трость со следами от зубов Тео. – Но когда он со мной, мне не нужна трость. Просто здесь незнакомое место, я побоялась.
Она говорила, улыбалась, а он не мог на нее наглядеться, и не было в этом мире человека счастливее. – А как он играет с Анечкой! Она катается на нем верхом, как на пони. Бабушка ругается, но что я могу сделать, если у них заговор и любовь навеки?
– У меня тоже, – сказал Виктор и снова поцеловал ее в веснушчатый нос.
– Что – тоже? – Улыбка ее сделалась настороженной.
– Тоже любовь навеки. – Вот он и сказал, признался в своих чувствах. – Настя, я без тебя не жил, так, чтобы по-настоящему, в полную силу. Понимаешь?
– Понимаю. – Она все еще боялась, что все это не взаправду, но верила. И он поклялся себе, что сделает все для того, чтобы она поверила окончательно и бесповоротно. У них для этого впереди была вся жизнь.
В тот день, когда Игнат собрался к Тайбеку, в городе объявился Сиротка. На остров он пока носа не казал, но по злачным местам Чернокаменска прошелся шальным ураганом. Не один – со своей новой бандой. Хорошо, что Август пока ничего не знает.
Тайбек ждал Игната на острове, сидел, скрестив ноги по-турецки, на Змеиной Голове, смотрел в небо, но приближение человека почувствовал задолго до того, как он ступил на утес.
– Сиротка в городе, – сказал, не оборачиваясь.
– Я знаю. – Игнат сел рядом, прямо на холодный, вылизанный ветром и волнами камень. – Я пришел, чтобы попросить тебя о помощи.
– Проси.
– Как убить албасты? – Сердце сжалось, пропустило удар. – Так, чтобы насовсем.
– Ты сейчас говоришь о своей жене? – Тайбек глянул на него искоса. – О той, которую хотел спасти, показать дорогу в лучший мир?
– У меня нет другого выхода. Появились… обстоятельства.
– Знаю я о твоих обстоятельствах, кунак. Если бы передо мной встал такой страшный выбор, я бы убил себя.
– Я бы тоже убил. Но моя смерть не спасет ни одну из них. А ты знаешь про албасты больше моего. Помоги.
– Я знаю только про одну из них.
– Расскажи.
– У нее свой интерес. Я обещал молчать и сдержу слово. Но я могу помочь тебе спасти их обеих. Ты ведь собираешься зажечь маяк?
– Собирался. В день весеннего равноденствия.
– Хороший выбор. – Тайбек кивнул. – День, когда силы добра и зла равны. Когда достаточно соломинки, чтобы перешибить хребет верблюду.
– У меня нет этой соломинки. Если я зажгу маяк, света его хватит, чтобы Айви увидела путь и проход. Но этот путь увидит и
– Тот, кого ты называешь Желтоглазым?
– Тот, кого ты называешь аждархой. Что тогда станет с этим миром?
– Раньше ты не задавал себе этот вопрос.
– Раньше я не знал, что у меня есть дочь.
– Думаешь, я тебя осуждаю, кунак? Кто я такой, чтобы винить?
– Если я зажгу огонь на маяке, я уже не смогу его погасить. К тому времени я буду уже с Айви.
