судя по всему, крепкая, глядишь, и сдюжит после такой встречи.
– Вы поражаете меня, мастер Берг! – В голосе Злотникова слышалось осуждение, такое же неискреннее, как его улыбка. – Вы перестали любить людей.
– Я никогда их особо не любил. – На девицу, лицо которой медленно заливал румянец то ли обиды, то ли смущения, Август больше не смотрел. – И если бы вы спросили моего мнения, я, пожалуй, сказал бы, что ничему хорошему эта особа вашего отпрыска не научит. Она слишком юна и слишком легкомысленна, чтобы быть учителем.
Девица раздраженно хмыкнула и выпрямила и без того идеально прямую спину.
– Это как раз то, что я и надеялся услышать. – Злотников усмехнулся. – Софья Петровна, вы приняты на работу. Августу Адамовичу нет равных в архитектурном деле, но он совершенно не умеет разбираться в людях. Кстати, мастер Берг, эта, с вашего позволения, легкомысленная особа не далее как вчера спасла жизнь господину Рудазову, отогнала от него волка-людоеда.
– Какого еще людоеда? – Вот не хотел он проявлять интерес, а все равно спросил.
– Вы совершенно оторвались от жизни, дорогой друг, а то бы знали, что в окрестностях Чернокаменска, а теперь и по его улицам, рыщет волк-людоед. На его счету уже полдюжины человеческих жизней, и насколько я понимаю, останавливаться он не собирается. А Софья Петровна волка не только видела, но и стреляла в него, – в голосе Злотникова послышалось восхищение, и Августу подумалось, что восхищение это не принесет девице ничего хорошего.
– Я промахнулась. – Девица смущенно потупила очи.
– Другая на вашем месте не стала бы и пытаться, а вы выстрелили. Ну, что скажете, Август Адамович? Вы по-прежнему считаете, что эта отважная барышня ничему не сможет научить моего сына?
Ответить Август не успел: в кабинет после короткого стука вошла пани Вершинская.
– Вы меня звали, Сергей Демидович? – На девицу она бросила быстрый, но внимательный взгляд, а Августа взглядом и вовсе не удостоила.
– Эмма Витольдовна, будьте так любезны, велите Раисе привести сюда моего сына. Я хочу познакомить его с новой учительницей. – Злотников кивнул на Софью.
– Учительницей? – Пани Вершинская замерла, ее лицо вытянулось от удивления и сделалось еще более некрасивым. – Но, Сергей Демидович, зачем? Я говорила вам, что могу сама… я получила образование, которое позволяет мне…
– Эмма Витольдовна, – бесцеремонно перебил ее Злотников, – пусть приведут Илью.
Она не стала спорить. Лишь во взгляде ее промелькнула лютая ненависть. Впрочем, Август не знал ни одной женщины, к которой пани Вершинская относилась бы с симпатией. Наверное, ненависть – удел всех одиноких некрасивых женщин.
Мальчишку привели быстро, не успел остыть принесенный служанкой чай. С последней их встречи Илья изменился – побледнел, похудел, под глазами залегли черные тени, но на мир и окружающих людей младший Злотников смотрел все с той же звериной настороженностью. Он больше не пытался вырываться из крепкой хватки Раисы, но держала она его так, что становилось ясно – она опасается укусов и царапин.
– Раиса, подожди за дверью, – велел Злотников, – а ты, Илья, подойди сюда.
Нянька послушно вышла. Мальчишка не шелохнулся, вперил взгляд в застланный персидским ковром пол. Август наблюдал за девицей. Все-таки она и в самом деле была еще достаточно юна и не искушенна, раз не научилась скрывать эмоций. Мальчишка ее удивил. Стало очевидно, что она надеялась, что ее будущий воспитанник окажется не столь… диким. И у Августа шелохнулась надежда, что она откажется.
Не отказалась. Встала со стула, подошла к мальчишке, присела перед ним на корточки, протянула раскрытую ладонь и сказала:
– Здравствуй, Илья. Меня зовут Софья Петровна. Я буду тебя учить…
Договорить она не успела, громко ойкнула, потому что протянутую ладонь звереныш не пожал, а укусил. Судя по стекающей по запястью струйке крови, укусил сильно. Злотников воздохнул, достал из кармана носовой платок, протянул Софье, проговорил виновато:
– Вот об этом я вас и предупреждал.
– Ничего страшного, – она прижала платок к прокушенной ладони, – я думаю, что это недоразумение у нас получится…
Ей снова не дали договорить. Не произнеся ни слова, Злотников ударил сына. Вроде бы не очень сильно, но тот упал на пол, замер, испуганно прикрыв вихрастую голову руками. А собственному затылку Августа вдруг стало невыносимо холодно, словно бы в кабинет незримой тенью прокралась албасты. Вот только албасты там не оказалось, это было его собственное чувство. Какое на сей раз? Август не желал с этим разбираться.
– Ну зачем же вы так?! – Софья не удержалась от возмущенного крика. – Он же еще маленький!
– Он не маленький. Он мой сын, продолжатель рода. И я не позволю, чтобы он вырос рохлей.
– Он не похож на рохлю. – Софья попыталась помочь Илье встать, но тот оттолкнул ее руки и оскалился совершенно по-звериному.
– Но и воспитания ему явно недостает. Надеюсь, вы не передумаете? – Было очевидно, что к мальчику Злотников уже потерял всякий интерес.
– Не передумаю.
Софья посмотрела на мастера Берга. Он стоял у двери бездушным истуканом, кулаки его были крепко сжаты. На безымянном пальце правой руки она вдруг заметила кольцо – простенькое, некрасивое, из странного тускло-серого металла. Сердце екнуло и бросилось вскачь, но Софья заставила себя
