– Да какие уж тут шутки, – грустно ответил нежный отрок. – Тут, Таська, ваще фигня какая-то непонятная творится.
Попыталась выдавить язвительную улыбку, только, по-моему, это не особо удалось.
Он был прав. Действительно, фигня. Начать, к примеру, с одежды. Одет этот Леха был престраннейшим образом. По-старинному, короче, как-то. Коричневая кожаная куртка. «Охотничья», – почему-то подумалось мне. Такие же охотничьи штанишки, заправленные в черные мягкие мокасины с отворотами, подрезанными в виде прямоугольных зубцов по краям.
– Хм, а ты красавчик теперь, однако! Смахиваешь на себя десятилетней давности, только улучшенный вариант, – не удержалась я и решила подколоть друга, памятуя про его неудачи с женским полом, обусловленные не слишком фотогеничной внешностью и мерзким характером. – Уж поверь, деффки при виде такого лапочки кипятком писать будут!
– Ой, а ты себя видела? – хрюкнул от смеха Леха.
На что это он намекает? Нехорошее предчувствие заставило пробежать стадо мурашек по позвоночнику от головы до ж…, ну, в общем, до того места, откуда ноги растут, туда и обратно. Я попыталась приподняться, чтобы оценить свое состояние, но сил для подобного подвига по-прежнему недоставало.
– Что, тяжко совсем? – посочувствовал товарищ по несчастью, глядя на мои бесполезные попытки подняться.
– Ага, хреновато, – скривилась я и только сейчас обратила внимание, что мой голосок тоже детский. Но не ломающийся козлиный, как у пацаненка Лехи, а гораздо тоньше. – Черт, а что у меня с голосом за ерунда?
– Таськ, поверь мне, это еще не самое страшное.
– Да?
– Ага. Со всем остальным вообще писец! – заявил Лешка.
«О чем это он?» – продолжала тупить я.
В конце концов решила не травмировать свою психику раньше времени глупыми выводами. Хотя бы покуда головокружение не уймется.
– Эмчеэсники еще не приехали? – то ли проскрипела, то ли пропищала я.
– Не-а. И судя по всему, вряд ли приедут, – последовал ответ.
– Чего это? – тут же задала я следующий, вполне резонный вопрос. – Тут два паровоза поцеловались, а они не приедут?
– А того! Нету никаких паровозов, – невесело сообщил мальчуган.
– В каком это смысле «нету»? – еще больше изумилась я, до этого момента считая, что удивляться дальше вроде бы уже и некуда.
– А в самом что ни на есть прямом! Ни вагонов, ни железной дороги, ваапче ничего нет! Лишь лес кругом да какие-то обгорелые развалины дымятся, – махнул Леха куда-то вдаль.
Внезапно рядом раздался негромкий хлопок. Юнец повернулся на звук. Я подобных действий совершить не сумела – тело все еще плохо слушалось.
Леха же, увидев что-то или кого-то, вдруг резко рванул в ту сторону, опять громко сквернословя.
– Ну-ну, прошу вас, успокойтесь, молодой человек, – услышала я знакомый тембр где-то справа.
– Да я ща так успокоюсь, что вам мало не покажется! – пищал Леха. – Не сомневаюсь, это ваши фокусы! Что вы с нами сделали? – продолжал буйствовать друг.
Хм, кстати, что же все-таки со мной не так? Хоть глазком бы взглянуть, но, блин, еле шевелюсь.
– Да угомонитесь же, юноша! Сейчас и так все объясню, – опять знакомый голос.
«Определенно уже его слышала! Но где? – напряглась я. – Стоп! Так это же Монов Д.Е.! А что он тут забыл? Он же вроде сошел до столкновения? Может, увидел аварию и добрался до нас пешком? Мы-то вроде недалеко от перрона отъехали».
В поле зрения нарисовались две фигуры. Ведущий специалист отдела «Балансировки игровой механики» был одет еще страньше малолетки Лехи. Верхнюю часть его облачения я бы назвала камзолом черного бархата с золотой вышивкой. Ноги обтянуты черными бархатными лосинами. В качестве обуви – высокие ботфорты до колен. А еще новый знакомец был при мече и кинжале и в лихо заломленном на правую сторону берете (тоже, кстати, бархатном) с огромным белым пером, приколотым к головному убору золотой брошью с зеленым камнем.
– Звездануться! – единственное, что смогла выдать я, и в очередной раз попыталась встать. Впрочем, в очередной раз абсолютно безрезультатно.
– Опять глючит, – понимающе вздохнул Денис Егорович, глядя на мои потуги. – Сейчас-сейчас, Таисия! Я вам помогу.
Мужчина склонился над моим телом и совершил несколько пассов руками. Под кожей начало покалывать, как бывает обычно, когда затекает рука или нога, и… боль отступила!
Экстрасенс, что ли?
Наряженный в бархат Монов пошаманил надо мной еще минуты две-три, после чего предложил подняться.
О нет! Лучше бы я умерла! Мама, пожалуйста, роди меня обратно!
